Читать книгу - "Кот в тупике - Ширли Руссо Мерфи"

Если бы не тридцатилетний опыт работы Вильмы в полиции, Макс Харпер вряд ли оставил бы Мэйвити на ее попечении. Через два дня после поступления в клинику Салинаса врачи отпустили Мэйвити, предоставив ее заботам Вильмы. Она отвезла Мэйвити к себе домой, уложила в свою постель, а для себя поставила рядом раскладушку. Это официально возложенное на нее поручение было отличным предлогом выселить Бернину из комнаты для гостей, чтобы предоставить помещение для круглосуточной охраны, которую распорядился выделить Макс Харпер. Окружной прокурор согласился, что забота близкой подруги поможет успокоить пострадавшую и даст ей возможность вспомнить обстоятельства смерти Винтропа Джергена. Это дело быстро разрасталось по мере того, как полиции удалось установить связь между Джергеном-Каммингом, Троем Хоуком и несколькими нераскрытыми преступлениями в Теннесси и Алабаме.

Никто не знал, насколько память Мэйвити пострадала из-за сотрясения мозга, а насколько – в результате шока от той сцены, свидетельницей которой она стала. С помощью осторожных расспросов Вильмы она постепенно вспоминала детали, которые позволили собирать воедино разрозненные элементы картины.

Однако тот факт, что Трой Хоук и Перл Энн – одно и то же лицо, о чем Дульси пыталась сообщить Харперу по телефону, до сих пор, насколько это было известно Джо и Дульси, никто в расчет не принял. Капитан был уверен, что Хоук приехал в Молена-Пойнт, чтобы найти Уоррена Камминга; об этом он говорил Клайду. Но почему он упорно игнорировал столь важную и с таким трудом добытую информацию, что Перл Энн и есть Трой Хоук, кошки понять не могли.

Мэйвити вспомнила, как вернулась из хозяйственного магазина со шпаклевкой для Перл Энн. Она вспомнила, как, проходя через дворик, услышала рассерженные возгласы из квартиры Джергена.

— Двое мужчин кричали друг на друга, а еще слышались глухие удары, — рассказывала она Вильме. — А потом, кажется, я остановилась на верхней площадке у открытой двери. — Однако на этом она каждый раз умолкала. — Больше ничего не помню, — говорила она. — Не могу вспомнить.

— Ты видела другого человека? — спрашивала Вильма. — Ты его знаешь?

— Не помню. Когда я думаю об этом, я чувствую страх, и меня начинает мутить.

Вильма выглянула в гостиную, где сидел полицейский, читая газету.

— Итак, ты стояла у открытой двери, — мягко напомнила она. — И двое мужчин кричали. А затем?

— Красный неоновый свет, вот что я помню потом. Красный свет в лицо. Это было ночью. Я слышала, как проезжали машины и разговаривали люди.

— А между этим – ничего?

— Ничего.

— Красный неоновый свет… Ты куда-то шла?

— Я была в своей машине. Эти огни… они причиняли боль. Мне пришлось закрыть глаза.

— В твоей собственной машине?

— Сзади, где лежат швабры, всякие щетки и ведра, — Мэйвити недоуменно уставилась на нее. Короткие кудряшки на ее голове растрепались, а на лице пролегли озабоченные морщинки. — А с какой стати я оказалась на заднем сиденье своей машины? Я лежала лицом на туфлях – у меня там есть запасная пара обуви для работы. Мне было больно смотреть на огни. Затем кто-то выволок меня оттуда и потащил. Было темно. А потом – действительно яркий свет и медсестра. Я на больничной кровати, и у меня ужасно болит голова. Я ничего не слышала, потому что в голове у меня все время что-то бухало, словно молот.

Вильма старалась говорить осторожно, чтобы не слишком будоражить Мэйвити. Она хотела, чтобы та вспомнила улицу, где ее нашла полиция Салинаса, вспомнила, как попала в аварию, — однако избегала подталкивать Мэйвити чересчур прямыми высказываниями.

— Грили… – сказала Мэйвити. — Мне нужно попасть домой, Грили ждет. Дора и Ральф… Они будут волноваться. Они же не знают, где я. И я оставила в раковине мясо размораживаться, а этот кот…

— С мясом все в порядке, его убрали. А беспокоиться они не будут, они знают, где ты, — солгала Вильма. Впрочем, возможно, Дора и Ральф действительно об этом знали – там, за последней чертой. Кто она такая, чтобы судить об этом?

Мэйвити снова задремала, обмякла ее рука, покоившаяся на холке у Дульси, которая свернулась на одеяле у нее под боком. Внезапно рука снова напряглась, и Мэйвити испуганно открыла глаза.

— Мне надо вставать. Они не знают…

— Все в порядке, Мэйвити, — заверила ее Вильма. — Обо всем уже позаботились. А попозже и Грили придет к тебе.

— Но Дора и … Она вдруг умолкла.

Ее глаза расширились. Она приподнялась в кровати, пристально глядя на Вильму, а затем ее личико жалобно сморщилось.

— Они умерли, — прошептала она испуганно. — Дора и Ральф умерли.

Вильма присела на кровать и обняла ее. Они немного посидели так в полном молчании, затем Мэйвити пробормотала: