Читать книгу - "Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина"

Восьмого марта Андрей вручил подруге плюшевого кенгуренка.

– О, спасибо! – улыбнулась Настя и подавила вздох. Она втайне рассчитывала на более взрослый подарок.

– Съездим в город, в ресторан?

– Здорово! – кивнула Настя. Она прижала к себе кенгуру.

А художник почему-то имел понурый, крайне грустный вид.

– Андрюша, ты чего?

– Да так.

– Что-то случилось?

– Знаешь, Восьмое марта для меня не праздник.

– Конечно, – засмеялась Настя. – Ты ведь мужчина! А для мужчин Восьмое марта – серьезное испытание.

– Да нет… У меня мама умерла в этот день.

– О-о-о… – простонала Настя, мгновенно утратив игривость. – Милый… Извини! А когда?

– Четыре года назад.

В глазах Андрея застыла такая невероятная печаль, что Настя не выдержала, обняла его, прижала к груди его голову.

– Бедный мой мальчик!

– Знаешь, у нас была классная семья. Я и сам хотел бы иметь похожую.

– Никогда бы не подумала, что ты хочешь иметь семью! Ты ведь прячешься от людей в лесной норе!

– Какие глупости! Просто я живу за городом. На природе. Что в этом такого? И я очень домашний. Разве нет?

Настя пожала плечами. Что ж… Действительно, с тех пор, как их отношения с художником вступили в новую фазу, ей оставалось только удивляться переменам в Атаманове. Он был внимателен и заботлив, он всегда находил время для подруги. Он даже пару раз согласился выслушать несколько цитат из модного глянцевого журнала – Настя намеревалась обсудить с другом статью. Андрюшу, правда, немного перекосило от сентенций, излагаемых корифеями дамской журналистики, но он остался на высоте (то есть не принялся орать: «Господи, какую бредятину ты читаешь! Брось немедленно!»).

Изменения в характере художника радовали и одновременно озадачивали Настю. Неужели на него так влияет секс? Неужели, чтобы превратиться в душку, ему требуется порция ночных забав? Но тогда в чем же дело? Почему он так долго медлил? Настя готова была включить зеленый свет уже месяц назад. Но месяц назад Атаманов ее злостно игнорировал.

– Нет, почему ты все-таки был ко мне так равнодушен?

– Я маскировался, – признался Андрей. – И обманывал себя.

– Но зачем?

– Надеялся, что ты сбежишь отсюда раньше, чем я в тебя влюблюсь.

– ?!!

– Именно. Но когда ты надумала бежать, было поздно. Я уже влюбился. Смотри, я тебе кое-что покажу.

Андрей достал откуда-то папку и вывалил на колени Насти целый ворох рисунков. У девушки перехватило дыхание: на листах ватмана была изображена она. Руку Атаманова явно направляло не только отточенное мастерство, но и сильное чувство. Было совершенно ясно, что он оценивает модель некритично. Что смотрит на нее влюбленными глазами. По мнению Насти (вслух она этого, естественно, не сказала), она была гораздо менее красива и изящна. Но именно такой и видел ее Атаманов. Его рисунки были подобны признанию в любви.

– Андрюша, милый… Какая великолепная графика! Ты настоящий профессионал!

– Спасибо.

– Это самый потрясающий подарок на Восьмое марта, который я когда-либо получала!

– Это не подарок. Это мания. Ты сводишь меня с ума.

Атаманов сложил рисунки обратно в папку и бросил ее на тумбочку.

– Вот так.

Настя с трепетом смотрела на художника. Она соединила заявления Атаманова «я очень домашний» и «ты сводишь меня с ума» и в сумме получила предложение выйти за него замуж. Оставалось только дождаться, когда художник сам произнесет заветные слова.

– Возможно, тебе еще не поздно уехать, – задумчиво сказал Андрей.

– Что?! – воскликнула Настя.

– Уехать. Сбежать отсюда. Не знаю.

– С какой стати?!

– Поверь, у меня сложный период. Март для меня невыносим.

– Это ты невыносим! – закричала Настя. – Ведь у нас уже все было хорошо! Куда уехать? Зачем? Почему? Чего вдруг? Андрей! Ты меня замучил!

Настя вскочила с дивана и швырнула в Гения Непредсказуемости кенгуренком. Андрей схватил ее за руку.

– Понимаешь, я уже влюблялся, – жалобным тоном объяснил он. – И ничего путного из этого не вышло. Остаются только боль, растерянность и чувство вины.

Андрей смотрел на подругу снизу вверх, и выражение мальчишеской неуверенности в его глазах подсказало Насте выход. «Что поделаешь, творческая натура, – поняла она. – Талант. Психика неустойчива, реакции неадекватны. Мечется, нервничает…»

– Андрюша, у нас все будет отлично, – твердо сказала Настя художнику. – Не беспокойся. Я тебя люблю. Другие девушки – это другие девушки. Они в прошлом. И все проблемы тоже в прошлом. Нам с тобой хорошо сейчас, и будет хорошо еще очень долго.

– Ты ведь не все про меня знаешь, – опустил голову Атаманов.

– Я тебя прощу, даже если узнаю, что ты иллюстрировал «Жюстину» де Сада.

– Серьезно? – повеселел художник. И тут же запрокинул голову, уставившись на потолок и о чем-то соображая. – Слушай, а это идея!

«Придется играть роль дамбы, контролирующей разливы реки, – подумала Настя. Она проводила взглядом Андрея, поднимающегося по лестнице. – Чудненько! Мало того что остаток жизнь я буду лишена праздника Восьмого марта, так еще и это! И все равно, плюсов гораздо больше. Эти глаза… эта челка, падающая на лицо… О-о-о! Я его обожаю!..»

Настя подняла с пола кенгуру. Внезапно она увидела, что пузо игрушки пересекает коричневая «молния». Все правильно, у настоящего кенгуру обязательно есть сумка. Настя расстегнула замок и пошарила внутри. Она рассчитывала найти там детеныша, но вместо этого вытянула наружу браслет. Он засверкал, заискрился разноцветными огнями.