Читать книгу - "Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина"

– Вы не возьмете на выходные пацанов? Честно сказать, я сто лет не виделась с мужем.

– Как это? – оторопела Раиса Андреевна.

– Ну, вы понимаете. Некогда и словом перемолвиться. Я уж не говорю про остальное.

– А об остальном вам следует забыть, – отрезала свекровь. Она всегда точно знала, кому и что следует. – С вашим-то выводком! Хватит заселять планету. Пора остановиться.

– Да нет, ну что вы. И все равно. Илье тоже нужна разрядка.

– Ну ладно, – согласилась свекровь, – но только на субботу. В воскресенье у меня курсы.

– Курсы?

– Компьютерные.

– ?!!

– А что? Не хочу отставать от жизни, внуков и от тебя. Надеюсь, когда я научусь управляться с этим электронным корытцем, я хотя бы пойму, что творится у тебя в голове. Что тобой движет.

– О-о-о… – простонала Маша. – Как это мило! Вы, мама, очаровательны! Спасибо!

Мария была тронута до глубины души – свекровь пыталась ее понять. Грандиозно! Мало кто на свете мог похвастаться такой свекровью.

– Так я вам их заброшу? Часиков в пять?

– Ну ладно…

Около шести вечера, разгрузив джип у свекрови, Мария мчалась обратно. На заднем сиденье спал в люльке детеныш, опять наевшийся «Нестожена». Лактация все не восстанавливалась, хотя Маша плюнула на диету и закачала в себя три литра чая с молоком. Страшно подумать, сколько калорий она получила!

Еще страшнее было думать о том, как возмутится Илья, узнав новость про Людмилу. У них в няньках состояло не отрекомендованное агентством «Пеппи Длинный Чулок» лицо, а настоящий диверсант. И это был не первый Машин опыт по части найма непроверенных кандидатов. Один раз у них уже служил гувернером юноша, оказавшийся, как выяснилось… Маше не хотелось и вспоминать. Слава богу, в тот раз все обошлось. И в этот тоже.

«А я ничего не скажу Илье, – решила незадачливая нанимательница. – Просто уволила. Объясню, что Люсьен совсем оборзела. А так оно и есть…»

Но как же тогда узнать, кем на самом деле является Людмила Михайловна Григорчук и зачем она вредительствовала? Маша собиралась подсунуть Люсины паспортные данные майору с заданием навести справки.

«Заеду в агентство!» – сообразила она. И вторглась в «Пеппи» в обнимку с переносной люлькой за пять минут до закрытия.

– Не вздумайте! – тут же замахала руками девица-администратор. – Не возьмем! У нас не ясли!

– Что?

– Не вздумайте подбрасывать нам ребенка! Мы найдем вам няню.

– Спасибо, уже нашли, – хмыкнула Мария.

– Здравствуйте, – появилась в холле Елена, менеджер. – Что-то вы поздно.

– Зашла узнать о Людмиле Григорчук. Она два месяца работала у меня, заявив, что ее прислало ваше агентство.

– Людмила Григорчук?! – хором воскликнули Елена и администратор. – О!

– Что? – испугалась Маша.

– Теперь я все понимаю, – сказала Лена. – Людмила заходила в агентство в один день с вами. Просилась на работу. Очевидно, она увидела на столе или экране компьютера вашу заявку. Тот еще, знаете, фрукт. И подслушивать мастер, и в документах копаться.

– Да, я думаю.

– А так как мы ей отказали, она отправилась к вам.

– Эта Людмила, вы знаете, вообще… Она такая… – тоном Ренаты Литвиновой произнесла администратор, покачав головой и округлив глаза.

– Это не женщина, а ползучее несчастье, – подхватила Елена. – Шапокляк, вооруженная нунчаками и канистрой с ипритом.

– Нечисть болотная!

– Сколько она у нас работала, сколько домов сменила – отовсюду ее выставляли через месяц. Всем насолила, везде напакостила. Вы, Мария, еще долго продержались.

– Когда мы ее уволили, она перебрала все агентства в городе. Нигде конечно же не зацепилась. И вновь пришла к нам. Это ужасно, что именно ваша заявка попалась ей на глаза. Она сильно вам навредила?

– Да, нервы потрепала, – призналась Маша. – И так виртуозно.

– И ведь она вредит без всякой выгоды. Просто из любви к искусству.

– Нет, ее выгода – моральное удовлетворение. Что испортила жизнь людям.

– Да уж, – кивнула Мария. – Эти два месяца для меня превратились в сущий ад…

Секс, шампанское, виноград.

Настя горячо приветствовала секс и шампанское, но отказывалась есть виноград.

– Не буду! – сопротивлялась она.

– Ешь! – требовал голый Атаманов.

– Убери эту трансгенную гадость.

– С чего ты решила?

– Разве виноград так выглядит? Это виноград-мутант.

– Зря я, что ли, мотался в город в залесовский супермаркет? – возмутился Андрей.

– Конечно зря!

– Неблагодарная!

– Кстати, Залесов и сам бы тебе привез сюда вагон фруктов, если бы ты пообещал ему продать дом.

– Но я не хочу продавать дом. Я привык жить здесь. На этом месте стояла избушка деда. Он мне ее завещал. А я варварски снес все подчистую и отстроил заново. По последнему слову техники.

– Да, здесь удобно жить. Отличное уединенное местечко для мизантропа.

– Ты знаешь, я не мизантроп.

– Тогда для отшельника.

– Ну и не отшельник. Но это мое убежище. – Атаманов бросил взгляд на подругу и поправил себя: – Наше с тобой.

У Насти потеплело в груди. Она прижалась щекой к плечу художника, благодарно поцеловала.

– Ну хорошо, хорошо, – сказала она. – Так и быть. Съем три виноградинки. Давай. О боже! Этот виноград, однозначно, скрестили с арбузом!

Открыв дверь квартиры, майор Здоровякин потерял дар речи от увиденного.

Нет, никто не проехался на бульдозере по его дому, воры не разбросали вещи в поисках бриллиантов, спецагенты не вскрыли стены и пол, добывая микрочип.

Просто у двери майора встречала нарядная жена.

– Ты задержался, – сказала Мария. – Я целый час тебя жду. Заходи скорее! Стасик спит. Мальчишки у бабушки. Люсю я уволила.

На Маше было вечернее платье (специально заехала в магазин и пощипала аванс, выданный купчиной Залесовым), на лице – макияж, на голове – прическа. Ну, якобы прическа. Мария соорудила ее сама, в меру способностей. И это значит, что сейчас она отдаленно напоминала осеннюю клумбу с последним несдавшимся кустиком посередине.

Но Здоровякину она была мила в любом виде.

– Какое платье! – воскликнул он. – Тебе идет!

«А как оно расстегивается? – тут же озаботился майор. – Халат, признаться, гораздо удобнее».

– Помнишь, нам не удался романтический ужин? – многообещающе сверкнула глазами Мария. – Предлагаю повторить. Я все приготовила. Мой руки.