Читать книгу - "Рыцари и ангелы - Майя Яворская"

Впереди оставалась только одна комната. Самойлова ожидала увидеть все те же облезлые стены и битый кафель. Но толкнув чудом сохранившуюся дверь, Кира слегка опешила. Прямо на нее смотрела большая изразцовая печь. Плитки в нижней части практически полностью отвалились, но где-то в метре от пола попадались довольно большие сохранившиеся фрагменты. А в районе груди и выше изразцы были совершенно целыми.

«А ведь Кузьмич был прав. Вот он, кабинет врача. В принципе, должна была сама догадаться. С улицы отлично видно, где труба», – размышляла Самойлова, переступая порог. Но в этот момент справа в районе оконного проема ей почудилось какое-то движение. Она резко повернула голову и вскрикнула от испуга. В пустом, гулком помещении голос прозвучал, как вопль раненого павиана. На широком каменном подоконнике сидел человек. Поскольку свет шел из-за спины, разглядеть лицо было невозможно, только темный силуэт. Ноги Киры развернулись как-то сами собой, помимо воли и устремились в сторону спасительного выхода. «Господи! – в голове метались панические мысли. – Доигралась! Все, пипец! Даже кричать бессмысленно, никто не услышит. Ну зачем я полезла одна? Кто меня просил? Только бы выбраться, только бы выбраться!» От ужаса ноги как будто онемели, ниже колен Самойлова ничего не чувствовала. Но несли они очень быстро. Наверное, с такой скоростью Кира еще ни разу в жизни не бегала.

Ей уже удалось преодолеть половину коридора, как из-за спины раздался голос:

– Зюзя, тебе лечиться электричеством надо. С такой слабой психикой жить в России противопоказано. Это страна перманентного экстрима, здесь особо впечатлительным делать нечего.

Ноги остановили свой бег, все так же не согласуя действия с разумом. И тут же стали ватными. Поджилки предательски затряслись, и пятки начали выбивать легкую дробь. Сил не было, даже чтобы подойти и треснуть брата фонариком по голове за такие идиотские шутки. Она как-то читала, что медвежья болезнь случается не из-за трусливости, а из-за симпатоадреналового шторма. Процесс подкорковый и древний, как мозг диплодоков. И пока разноцветные ядра полушарий под действием гормонов весело стучат изнутри об черепную коробку, как монпансье в жестяной банке, серому веществу и слова никто не даст сказать. И медведи никакие не очкошники, когда во время опасности карабкаются на дерево, а потом писают и какают на головы преследователей. Как говорится, ничего личного. Рефлекс в чистом виде.

Слава богу, организм решил не изображать из себя испуганного мишку, и Самойлова присела у стены на корточки, пытаясь унять сердцебиение. Поскольку иголочки продолжали бегать по всему телу, чувствовалось, что бешеные надпочечники пытались выполнить план по производству адреналина по схеме «Пятилетку – за один день». Экстремальный синтез силой мысли было не остановить.

– Ну ты и урод, – только и смогла она прошелестеть сухими губами.

– Зюзечка, миленькая, прости! Я же не знал, что ты так испугаешься. Пойдем назад в комнату. У меня там кофе есть. Глотнешь – и сразу станет лучше.

– Решил добить? Лучше бы сразу поленом по голове.

– Да что я такого сказал?

– У меня сейчас и так адреналина в сосудах больше, чем крови. А ты мне еще кофеин предлагаешь…

Кирилл бережно поднял сестру за подмышки и медленно повел в сторону комнаты с печью. А она все продолжала:

– Я еще понимаю, если бы сокровища нашла. Напугать до смерти и отнять. Мотивы очевидны, логика ясна. И патологоанатомам придраться не к чему, хоть всю в мелкий винегрет покроши. Но сейчас-то зачем?

– Привались к стене, – посоветовал брат, усаживая ее на подоконник.

Чувствовал ли он себя действительно виноватым, понять было сложно. Эти вечно вздернутые уголки губ всех и всегда вводили в заблуждение. Казалось, его эта ситуация искренне забавляла. Хотя вроде раньше в любви к злым и жестоким шуткам уличен ни разу не был.

Кирилл долго боролся с форточкой, вымазанной масляной краской так густо, что она потеряла первоначальные формы и стала похожа на обмылок. Но все же победить ее удалось. Поток свежего воздуха ворвался в затхлое помещение и быстро привел Киру в чувства. Хотя, возможно, дело было не в воздухе. Период полувыведения адреналина одна-две минуты. А прошло намного больше, пока она ковыляла по коридору и отдыхала на подоконнике. Так что базовые настройки вернулись сами собой.

– Ты как здесь вообще оказался?

– Как-как? У меня же ключ есть.

– Фофа, отрицать у меня наличие интеллекта – это просто оскорбительно!

– Не понял?! Чем я тебя обидел?

– Заканчивай дурака включать. Когда я пришла, дверь была закрыта. А ты внутри. К тому же ты явно сидел здесь не просто так. Меня дожидался?

– Ну да. Подъехал утром к твоему дому, решил сделать сюрприз и отвезти тебя сюда. Только припарковался, смотрю – ты выскакиваешь из подъезда и деловито чешешь в направлении метро. Вопрос: куда намылилась? Фотоаппарата с собой нет. Ближайшая аптека в другой стороне, магазин тоже. Напрашивается очевидный вывод – на разведку. Захватил в ближайшей кофейне пару стаканов эспрессо и дунул за тобой. Кстати, кофе там никогда не покупай. Это жареные желуди в чистом виде. Будешь пить – не козленочком, поросеночком станешь.

– Зубы мне не заговаривай. Ты как за запертой дверью очутился и, главное, зачем?

– Отвечаю по порядку. Приехал раньше тебя, поскольку на машине.

– Повезло. Обычно наоборот.

– Это точно. Но не в этот раз. Открыл дверь, вошел, потом открыл ближайшее окно, вылез через него, закрыл снаружи дверь, влез опять через окно, закрыл его. Все.

– Хорошо. С механикой разобрались. А теперь второй вопрос. Зачем?

– Сделать сюрприз.

– В стиле «Pop out cake»?

– Чего? – искренне не понял брат.

– Решил выпрыгнуть из торта? Раньше не замечала за тобой склонность к дешевым эффектам. Если так, надо было обрядиться в костюм Адониса и захватить с собой половину местной голубятни. Я открою дверь, а навстречу вылетят птицы и нагадят от восторга на голову. А потом и ты выскочишь в неглиже. На бедрах кусок простыни, волосы развеются.

– Ой, ну ладно тебе. Сколько можно топтаться по моей репутации, как боевой слон? Прости, сглупил.

– Принимается, – Кира вздохнула и стала смотреть в окно.

Минут через пять ее окончательно отпустило, и она вернулась к разговору.

– Ну что, успел осмотреться?

– Так, прошелся по коридору, а потом здесь осыпался.

– Неужели неинтересно?

– А что тут может быть интересного? Понятно же, что ничего нет.

– Просто так сидел и ничего не делал?

– Почему же? Я думал.

– Ну и как?

– Думается здесь хорошо, но не продуктивно.

– В каком смысле?

– Ты понимаешь, Зюзя, здесь можно размышлять о судьбах людей, которых давно уже нет, об утраченной