Читать книгу - "Девочка у моста - Арнальдур Индридасон"

Конрауда взглядом, и тишину нарушало лишь его затрудненное дыхание. Потом он снова опустил маску, и Конрауду было достаточно посмотреть ему в лицо, чтобы понять, каким будет его следующий вопрос.

– Что он ей сделал?

– Неважно, – сказал Конрауд. – Может, и ничего. А почему вы спросили? У вас есть основания полагать, что он ей что-то сделал?

– Разумеется, иначе бы вы не пришли со своими расспросами. Он ее убил?

Конрауд предпочел не отвечать. Он даже начал жалеть, что пришел сюда. В довершение всего он почувствовал легкое недомогание, возможно, по причине отвратительного запаха, который бог знает откуда пробивался.

Мужчина наклонился вперед, и в его опустошенном взгляде вдруг промелькнула искра жизни.

– Но сначала он ее изнасиловал, верно?

– Я же сказал, что это неважно.

– Значит, это он и сделал?

– Вы пытаетесь сделать такой вывод из того, что я говорю?

– Как?

– Что как?

– Как над ней надругались?

Конрауд поморщился.

– Я даже не заикнулся о том, что она подвергалась насилию, – ответил он, стараясь сохранять спокойствие. – Итак, вам известно, что это за человек? Вы можете назвать его имя? Если нет, я немедленно уйду и оставлю вас здесь помирать.

Несколько мгновений мужчина смотрел на Конрауда неподвижным взглядом, а потом откинулся на спинку кресла.

– Ну хорошо, – еле слышно сказал он. – Будь по-вашему. Простите, но я давно не принимал… гостей.

– В каком смысле «будь по-моему»?

– Расскажите мне о ее матери. – Дыхание мужчины стало ровнее. Кислородная маска лежала у него на коленях, веки медленно опустились на выцветшие глаза – казалось, что он засыпает.

– О матери девочки?

– Да. Что у нее была за жизнь?

– Она жила на Скоулавёрдюхольте, в бараке под номером 9, и работала в Национальной клинике.

– На какой должности?

– В столовой.

– В столовой, – эхом повторил мужчина. – Она была замужем?

– Сожительствовала с человеком, о котором мало что известно. У него был сын, который до сих пор жив. Его зовут Эймюндюр.

– Та женщина долго работала в клинике?

– Не знаю точно. Некоторое время работала.

– А тот хромоногий приходил к ним в барак?

– Один раз наверняка приходил, а может, и больше. Но кто же это был? Как его звали? Вам это известно?

– А насчет этого Эймюндюра что скажете?

– Бывший моряк, ходил на торговых судах. Одиночка и изверг.

– Изверг? В каком смысле?

– Сейчас он как раз сидит на нарах за рукоприкладство.

– Он что, женщин избивает?

– Да.

– Беззащитных?

– Да.

– И насилует их?

– Нет. Мне, по крайней мере, об этом неизвестно.

– А какие у него были отношения с девочкой?

– По его словам, никаких: он с ней почти не виделся.

– Он был старше ее?

– Да, ему было шестнадцать.

– И вы ему верите?

– Я уже не знаю, кому мне верить.

– А что насчет отчима?

– О нем почти ничего не известно, – покачал головой Конрауд.

– Смерть девочки расследовали?

– Да.

– И кто вел расследование?

– Некий Никюлаус.

– А, святой Николай, – просипел мужчина. – А когда мать ходила на работу в клинику, она и дочку с собой брала?

– Не знаю, но полагаю, такое случалось. А почему вы спрашиваете?

– Ей там хорошо работалось?

– Думаю, да. По крайней мере, противоречащих этому сведений у меня нет.

– Она и в ночную смену выходила?

– Понятия не имею.

– А девочка была здорова?

– Вроде да.

– А она… была половозрелая?

– Вероятно.

– В двенадцать лет?

– Доподлинно это не известно. Но Никюлаус… А почему вы назвали его святой Николай?

– Это был на редкость мерзкий тип. Продажный. Стоило дать ему на лапу, и можно было ни о чем не беспокоиться. А скажите, когда мать брала девочку с собой на работу… та не противилась? Или ей было все равно? Как она себя вела?

– Понятия не имею, – покачал головой Конрауд. Он чувствовал себя не в своей тарелке, будто оказался на допросе, однако полагал, что разумнее не игнорировать вопросы этого человека. – Я даже не уверен, что мать водила ее с собой на работу.

– А на вас, я смотрю, где сядешь, там и слезешь…

– А вы думаете, почему я оказался в этой вашей конуре? – не сдержался Конрауд. – Полагаете, что я от нечего делать заглянул к вам в гости? Мне нужна информация!

Мужчина, казалось, даже не услышал его тирады.

– Знаете, Конрауд, а я ведь помню вашего отца, – промолвил он, чуть приподняв веки. – Малоприятный был человек. Не меньше вашего. Какие у вас были отношения?

– Так вы скажете мне, кто был тот тип, который…

– Он был хорошим отцом?

Конрауд промолчал.

– Ласково со своим сыночком обходился?

– Еще раз: вам знаком тот человек, о котором я спрашиваю?

– У вас ведь и сестра младшая есть, верно?

На мгновение Конрауд подумал, что ослышался.

– Прелестница, что иногда оставалась дома вдвоем с папашей.

Конрауд расправил плечи.

– Ну все, с меня этого бреда довольно.

– Что, на больную мозоль я вам наступил? – Он опять стал задыхаться, и, ухватившись за свою маску, накрыл ей нос и рот. – Я даже как-то заходил к вам в цокольный этаж. Я вам этого не рассказывал, Конрауд?

– Заткнись!

– Ее вроде Элисабет звали, правильно? Ну чистая нимфа. А ваш папуля ее Бетой называл, верно я говорю?

– Пошел ты!

У Конрауда зачесались кулаки: он чувствовал, что если немедленно не покинет эту халупу, то набросится на ее хозяина, сорвет кислородную маску с его физиономии, засунет ее в его поганую глотку и насладится видом того, как эта тварь задохнется. Ему, конечно, требовалась информация, но не ценой того, чтобы позволять этому змею выпускать свой яд.

– Девчонка понесла, так? Поэтому она и ходила с матерью в клинику. Кто-то ее обрюхатил, так ведь?

Конрауд решительно двинулся к выходу.

– Конрауд! – попытался остановить его мужчина. – Значит, это правда? Девочка была беременна?!

Конрауд уже открывал дверь.

– Постойте же! Ответьте мне! – Мужчина поднялся из кресла. – Ну простите вы меня, Конрауд! Сболтнул лишнего! Зря я вашего отца дурным словом помянул.

Он стоял посреди комнаты, долговязый и тщедушный, полы его халата распахнулись, обнажив костлявые и бледные, как у покойника, ноги.

– Поройтесь в архивах диспансера, поищите медицинскую карточку Лютера! – попытался крикнуть он, но его голос надломился, и из горла вырвался лишь сиплый свист.

Конрауд вышел на улицу, захлопнув за собой дверь. Хозяин, продолжая что-то бормотать себе под нос, снова опустился в кресло. Потом прижал маску к лицу и принялся втягивать в себя кислород с такой жадностью, будто каждый вдох мог оказаться для него последним.

49

Конрауд вдавил педаль газа в пол, и машина резко рванула с места. Он