Читать книгу - "Египтянин - Лейтон Грин"

– Именно такого символа я никогда раньше не видела. Если не считать мумификации, фигура указывает на Нуна, что, я уверена, вам и без меня отлично известно.

– А мумификация? – спросил Виктор.

– По мере того, как создание мумий получало в Египте все более широкое распространение, оно глубже и глубже проникало в различные аспекты религии. Не удивлюсь, если существовали изображения Нуна, включающие элементы мумификации. Но я их не видела. – Она взяла в руки блокнот. – Однако, по-моему, это больше, чем просто изображение Нуна. Для древних египтян мумия служила основным символом вечной жизни во плоти. Анкх символизировал дар жизни как таковой, для некоторых – жизнь души, но мумия была сохраненным на веки вечные телом, которое можно было видеть воочию. – Она провела по рисунку пальцем. – Вечные воды под ногами Нуна, золото, пальмовая ветвь, мумификация… это мощный символ физического бессмертия. И кое-что еще. Вы обратили внимание на синий прямоугольник внизу?

– Вечные воды, как вы только что сказали.

– Для абстрактной воды есть отдельный иероглиф. А этот символизирует озеро. Доктор Кранц мог не упомянуть об этом, поскольку не счел важным. – Она откинулась на спинку стула. – Где вы видели такой символ?

– Захур Аль-Мири Хаддара, человек, который меня нанял, носит такой медальон. Мы также подозреваем, что он стоит за болгарскими убийствами. Он является главой биотехнологической компании под названием «Новые клеточные технологии». Аль-Мири… – Виктор осекся, потому что лицо доктора Хилтон побледнело.

Она сглотнула.

– Помните, я говорила, что за все время моей работы в музее с вопросами про Нуна ко мне до вас обращался всего один человек? Это как раз он и был. Молодой биолог, владелец компании, специализирующейся на геронтологических изысканиях. Как называлась фирма, я не помню, вроде бы там фигурировала его фамилия, но точно не уверена. Потом несколько лет назад я прочла в каирской газете статью про «Новые клеточные технологии», и там упоминалось, что теперь компания Аль-Мири называется именно так.

– О чем была статья? – спросил Виктор.

– Об археологических раскопках. – Хилтон в раздумье помолчала. – Аль-Мири был одержим египетским мифом о бессмертии. Я пыталась переключить его на Осириса, но он не заинтересовался, посчитал чепухой. Ему хотелось знать про Нуна и мифы о предвечных водах. На самом деле это он навел меня на связь между алхимиками и утраченным оазисом. Аль-Мири нашел старые дневники тех времен, когда в Египте побывал один из алхимиков, вроде бы граф Сен-Жермен. Он фиксировал на бумаге свое путешествие в Западную пустыню и был уверен, что у легенд про эликсир жизни есть фактическая база, которую он собирался найти.

Виктор навалился на стол, сведя брови к переносице. Сейчас он очень напоминал ястреба.

– Когда Аль-Мири с вами встречался?

– Он приходил ко мне два или три раза десять лет назад, когда я только начинала тут работать. В статье, которую я упоминала, было написано, что компания наняла для поисков утраченного оазиса частных археологов, чтобы они проверили район, где обнаружились наскальные рисунки. Любопытно, но больше в газете об этом не было ни слова. Если честно, всякие идиотские экспедиции в пустыню тут затеваются постоянно.

– А после этого Аль-Мири еще приходил к вам?

– Я ничего больше о нем не слышала. Думаете, он причастен к этим кошмарным убийствам? Насколько я помню, он держался вежливо, если не считать некоторой одержимости.

Виктор убрал со столешницы широкие ладони, сложил руки на груди и уставился на изображение медальона, лежащее посреди стола, – грубый набросок, который странным образом передавал загадочность и величие Древнего Египта.

50

Вероника опять заснула. Грей задержался, чтобы взглянуть на ее гибкое нагое тело и рассыпавшиеся по спине светлые волосы, прежде чем выйти из отеля и прищуриться от слепящего утреннего египетского солнца.

В процессе пробежки ему приходилось лавировать в толпе и уклоняться от уличных торговцев, что вполне могло сойти за дополнительное упражнение. Были задействованы не только люди: перепрыгивая и огибая кучи мусора, лужи, трещины в асфальте и открытые люки, Грей вскоре почувствовал себя так, словно вернулся на тренировочную военную базу. На нем была надвинутая на глаза кепка и скрывающий лицо платок – как ради анонимности, так и для защиты от удушливой атмосферы. Покинув отель, Грей нарушил собственное правило, которое установил для их группы, но ему нужно было избавиться от тревог. В этом всегда помогали физические нагрузки, а беговую дорожку он терпеть не мог. Доминик мчался вперед до тех пор, пока недовольство собой, смущающие воспоминания о Нье, призрак насилия и страха в конце концов не отступили, лягаясь и крича, на задний план.

Но когда он в изнеможении остановился, упершись руками в бока и хватая ртом грязный воздух, тревоги вернулись даже прежде, чем выровнялось дыхание. Грей надеялся, что к нему придет простое решение, что сведения от связного Джакса помогут разобраться с ситуацией без насилия. Может быть, у Дориана есть свидетельства преступлений Аль-Мири, и тогда египетские власти возьмут дело в свои руки. Может, удастся раздобыть еще немного таинственной субстанции, с которой началось все это безумие, а Вероника устроит разоблачение, рассказав всему миру о теневой корпорации и ее открытии. Может, найдется совершенно иное решение.

Грей вернулся в отель. Слишком много «может» обнаружилось в его жизни.

* * *

Джакс проснулся в полдень и не мог вспомнить, что за голая женщина лежит рядом с ним. Он убрал руку с ее бронзового тела, глянул ей в лицо, а потом увидел смятую гостиничную рубашку на полу номера. Сколько же он вчера выпил? Джакс похлопал себя в районе талии, потом его взгляд лихорадочно обшарил комнату. Вот он, приемник, на прикроватном столике. Стефан велел не отходить от него дальше чем на десять футов. Прихватив дурацкое устройство, Джакс направился в ванную.

Он помылся, оделся и сварил кофе, пока барменша приходила в себя. Джакс подумал, не раскрутить ли ее еще на один заход, но она посмотрела на часы и мигом выпрыгнула из постели.

По предположению Джакса, ему предстояло провести тут еще несколько ночей, так что пороть горячку было незачем. Перед тем как барменша влезла в униформу, он успел поцеловать ее и украдкой окинуть взглядом великолепное тело, безупречную кожу, прямые черные волосы, ниспадающие на грудь. Она оказалась куда приветливее, чем те чопорные египетские девушки, которые помнились ему по предыдущим визитам. Десять лет назад ничего подобного могло и не случиться. Ах, до чего же ему нравилось наблюдать, как происходит ослабление социальных запретов!

Он прогулялся по исламской части Каира, которая особенно