Читать книгу - "Грозное дело - Сергей Булыга"

Было уже почти совсем темно. Трофим и Савва шли по переходу. Откуда-то сквозь стены слышались колокола. Не к добру это, думал Трофим, чего вдруг звонить в такое время? А самого его куда несёт, да какой там в чулане посох? Набрехал Максим, ловушка это, лучше не ходить. Но, с другой стороны, там же темно, как в погребе, а он огнём не светил, там хоть десять посохов поставь – не заметишь. Так что он сейчас быстро туда сходит, глянет, ничего, конечно, не найдёт – и сразу обратно. Зюзин пришлёт к нему людей, а он уже на месте! И Трофим прибавил ходу, Савва за ним едва поспевал.

Навстречу стали попадаться то стрельцы, то дворовые бабы, становилось непривычно шумно. Да и за окном стали звонить намного громче. Трофим остановился. Но Савва тут же взял его под локоть и потащил куда-то в сторону, надо понимать, в обход. Трофим не спорил. Они так и пошли, куда вёл Савва. Петляли, как зайцы, вправо, влево, вверх, вниз по лестницам, но встречных и там было немало, правда, совсем не было стрельцов, а только дворовые. Куда их всех вдруг понесло, думал Трофим, откуда столько суеты, но шагу уже не сбавлял, держался рядом с Саввой. Так они шли, шли…

И, ещё раз резко развернувшись, вдруг сразу вышли к покойной. Там, возле двери, стояли не двое, как обычно, а четверо рынд. Савва, выступив вперёд, велел посторониться. Но рынды даже не шевельнулись.

– Овсей! – сердито сказал Савва. – Ты что, меня не узнал?

– Пошёл вон, – сказал один из рынд, наверное, Овсей.

– Овсей! – опять начал было Савва…

Но Овсей вдруг выступил вперёд и замахнулся бердышом, и Савва сразу отступил. Трофим, оставаясь на месте, достал красную овчинку и, показав её рындам, сказал:

– Не сердите меня, братцы, я от воеводы, от Василия Григорьевича. Ну!

– А сам ты кто такой? – спросил Овсей.

Трофим повернулся, сдвинул шапку, показал обрезанное ухо. Овсей оробел, посторонился. Трофим шагнул к двери. Савва ступил за ним. Но рынды Савву не пустили. А Трофим толкнул дверь и вошёл.

И сразу закрыл ее за собой. В покойной было сумрачно. Хоть окно и не было заставлено, света из него уже почти не шло. Трофим выступил вперёд, остановился посреди покойной. Было тихо, только откуда-то издалека слышался негромкий перезвон колоколов. Трофим перекрестился и подумал, что это, наверное, царевич помирает, звонят по нему. И вдруг вспомнил, что огня-то он с собой не взял, чем теперь светить?! Осмотрелся и увидел, что на столике стоит погашенный светец. Трофим взял его и подошёл к печи. Печь была тёплая. Трофим наклонился, глянул в печь, там сбоку, слева, едва заметно светились уголья. Трофим подковырнул их ногтем, выкатил и начал раздувать. Засветился огонь. Трофим втолкнул его в светец. Светец разгорелся. В покойной сразу посветлело. Трофим поднял светец повыше, обошёл вокруг печи, осторожно толкнул потаённую дверь, вошёл в чулан и, посветив, глянул за дверь. Ничего там, конечно, не было.

Сзади вдруг отчётливо послышалось, как кто-то кашлянул. Трофим резко оглянулся и увидел Клима. Клим молча забрал у Трофима светец и посветил туда, сюда, потом спросил:

– Чего ищешь? Потерял чего-нибудь?

Трофим, немного помолчав, ответил:

– Посох.

– Какой посох?

– Царский. Весь в крови.

Трофим думал, что Клим оробеет. Но тот только тихо засмеялся и сказал: