Читать книгу - "Смертельный лабиринт - Фридрих Незнанский"

Так что же сделать, чтобы они либо проглотили эту воду, либо выплюнули ее?..

Может быть, появилась у Турецкого мысль, они «играли в молчанку» по той причине, что разговоры с ними до сих пор велись сдержанные, продиктованные чувством понимания их горя, в мягком, щадящем их нервы ключе? А надо было поставить вопрос ребром. Ну, к примеру, заявить: раз вы не собираетесь сотрудничать со следствием, помогать раскрытию преступления и наказания виновных, хотя это исключительно в ваших интересах, мы вынуждены обратиться к широкому кругу возможных свидетелей, но тогда уж не сетуйте и не обессудьте, если всплывет на поверхность то, что не принесет вам ни успокоения, ни уважения родных и знакомых. Ведь определенно есть причина, по которой они что-то тщательно скрывают. Но почему?

Или то, о чем они рассказывали, не перебивая друг друга, в замедленном ключе, — это действительно единственное и выстраданное их мнение? Так чего тебе еще надо, следователь? Но в любом случае при очередном допросе можно будет испробовать оба варианта подхода — и мягкий, и жесткий. А если ни тот ни другой не дадут результата, значит, говорить им действительно нечего и не стоит зря себе голову ломать. И пойти другим путем: допросить семью Воробьевых. Вот именно, сперва родителей, а следом — сразу — Зою. Но так, чтобы они не пересеклись в стенах прокуратуры. Правда, это уже дело техники. Сделать, например, так, чтобы с Зоей начала беседу милая и тактичная Галочка, которая очень хорошо умеет располагать к себе запирающихся в своих показаниях свидетелей. И чтоб она только задавала мягкие и неопасные вопросы, совершенно не касаясь некоторых уже известных следствию фактов. В частности, утреннего пребывания Зои в квартире Леонида в день его гибели. Не надо трогать эту тему, она найдет себе нужное место, но позже. А потом, без перерыва, продолжить уже достаточно жесткий допрос самому Александру. Резкая перемена настроения может сбить свидетельницу с ее, не исключено, заранее отработанной позиции. Наверняка, чтобы скрыть свою ненависть к бывшему жениху, Зоя прикинется несчастной овечкой, которую обманул любимый. Кто — козел? баран? Странные ассоциации лезут в голову, подумал Турецкий. Вот и пусть Зоя их развеет… А для этого ей придется популярно объяснить «тупому следователю», зачем она примчалась на кладбище, но к гробу даже и близко не подошла? Что за цель у нее была?

Или, как слышал однажды Александр Борисович, когда ему рассказали о похоронах одного известного общественного деятеля, на которые явилось бессчетное количество народу. Кто-то из посторонних спросил: неужели его — в смысле покойного — любило и уважало столько народу? И получил ответ: нет, все они его терпеть не могли, а явились сюда, чтобы окончательно убедиться, что он уже никогда не вылезет из-под могильного камня. И так ведь бывает…

Однако предположениями, не подкрепленными фактами, сыт не будешь. И Александр Борисович набрал на сотовом телефоне номер Гали Романовой. Она откликнулась быстро:

— Слушаю, Александр Борисович.

— Галчонок, у нас уже есть собственная служебная жилплощадь. Можешь вызывать своих свидетелей в прокуратуру, в кабинет Ершова, это зам Бубнова. Есть сейф и все остальное. Теперь просьба к тебе. Я сегодня буду работать с Морозовыми, а завтра хочу вызвать Воробьевых. Ну о том, как проведем допросы, мы еще вечерком договоримся. Но в этой связи к тебе у меня просьба. Если я не сильно ломаю твои собственные планы, постарайся собрать информацию в первую очередь именно на Воробьевых. Кроме того, срочно нужна приемлемая фотография Зои. Ну а потом уже будешь работать с остальными. Не возражаешь?

— Я постараюсь, Александр Борисович.

Галя ответила так, что Турецкий понял: там она не одна. Есть еще кто-то, перед кем она не хочет демонстрировать своих товарищеских отношений с шефом. Ну и пусть, молодец. А вот теперь можно позвонить и Морозовым.

— Вы тоже хотите допросить нас с женой? — сухо спросил Борис Петрович.

— С вами до сих пор просто беседовали. Ну, там, записывал следователь на магнитофон, вы знаете. А теперь я вынужден допросить вас. И готов немедленно выслать вам с курьером повестку явиться в прокуратуру. Либо вы с супругой приезжайте сюда сами. Это недалеко, я знаю. Как руководитель следственно-оперативной группы, расследующей уголовное преступление, я обязан это сделать даже по чисто формальным причинам. Как у вас со временем?

— Может быть, вы к нам подъедете, раз уже знаете адрес?

— Вы с супругой себя плохо чувствуете? Вам нужен врач?

— Нет, не до такой степени, — словно чего-то испугался Морозов. — Но я не уверен, что вы услышите что-то новое…

— Позвольте мне решать этот вопрос. Итак? Может быть, за вами прислать машину?

— Это был бы лучший вариант, — сразу согласился Морозов.

— Хорошо, я сейчас решу этот вопрос.

Турецкий перезвонил снова Романовой:

— Галка, извини еще раз. А где этот твой влюбленный майор? Далеко?

Возникла пауза, видно, Галя приходила в себя от такой наглости любимого шефа.

— Он рядом, — ответила она ровным голосом. — Нужен?

— Да. Понимаешь, какое дело? Машина у нас с тобой уже есть, но без шофера. А государственный советник юстиции не может позволить себе в качестве водителя заехать к Морозовым, чтобы привезти их на допрос в прокуратуру. И отвезти потом домой. Вот какая неловкая ситуация. Может, у Владика кто-то есть? Или он сам сделает одолжение? Ты не спросишь? Это тебе удобно?

— А я сейчас передам ему трубку, вы сами и попросите, Александр Борисович. Вряд ли вам откажут.

— Я слушаю, Александр Борисович, — услышал он тут же.

Турецкий, мысленно отчитывая обнаглевшую Романову, объяснил ситуацию Владиславу Ивановичу, и тот, записав адрес, заявил, что выполнит указание с удовольствием, благо они с Галиной Михайловной находятся фактически рядом с прокуратурой.

— Благодарю вас, Владислав Иванович, а теперь, будьте любезны, передайте еще разок трубку Романовой.

— Я слушаю? — «пропела» Галя.

Выдержав паузу, Турецкий спросил:

— Он уже уехал?

— Кто? А, да.

— Ну, Галка! Я тебе этого не прощу!

— Честное слово? — почти шепотом, но с откровенной иронией спросила она.

— Можешь быть уверена!

— Привыкайте, Александр Борисович, — так же тихо ответила Галя. — Как у нас простой народ говорит? Не все коту масленица, слыхали?

— Я тебе обещал, и, кажется, совсем недавно, по попке нашлепать! Этого, надеюсь, не забыла?

— Увы, опоздали, с тех пор я уже выросла. Пожалуйста, дорогой шеф, не мешайте работать, а то вы у меня шиш получите вместо информации…

3

Вечером, ужиная вместе с Галей и Владиславом в ресторане гостиницы, Александр Борисович стал делиться своими впечатлениями от довольно долгого но, как оказалось, не совсем бессмысленного допроса Морозовых.