Читать книгу - "Выйти замуж любой ценой - Татьяна Полякова"

По крохам мы начали восстанавливать события, предшествующие данному прискорбному обстоятельству. Мои воспоминания оказались верными, Платона мы подцепили в ночном клубе, он нагло ко мне клеился, хоть я и сказала, что почти что замужем. Это его лишь раззадорило, по словам Светки. Понятное дело, мужиков хлебом не корми, дай только сбить нас с пути праведного. Мы с ним устроили соревнование: кто больше выпьет текилы, причем инициатором была я. Победила дружба. Я отправилась в туалет, откуда не вернулась. Платон исчез следом.

– Знакомых много в клубе было? – с печалью спросила я.

– Из тех, кто мог бы Юрке донести, – никого, – быстро уловив суть проблемы, ответила Светка.

Я перевела дух, но облегчения почему-то не почувствовала.

– Хоть бы знать, кто такой этот Платон, – пробормотала я.

– Давай Димке позвоню, – предложила Светка. – Он его точно знает. Вся «золотая молодежь» у Димыча в друзьях.

– Только его мне и не хватало, – буркнула я.

Димка Шевчук хоть и считался близким другом, с некоторых пор вызывал стойкую неприязнь.

Лет пять назад мы отправились втроем к нему на дачу, третьей была моя тогдашняя закадычная подружка Танька Сипагина. Кроме выпивки, было у нас с собой кое-что позабористей, точнее, было у Димки. Мы с Танькой принялись изображать крутых девиц, прошедших огонь и воду… Все закончилось сексом на троих. Скромница Танька с трудом могла поверить, что все это было не в дурном сне, а я твердо сказала «нет» наркотикам, за что Димке отдельное спасибо. Он, кстати, тоже был в недоумении, как нас занесло в одну постель… в общем, постыдный эпизод, который мы поклялись забыть. Но примерно через месяц Димка мне о нем напомнил. Вскользь, между делом, тут же переведя разговор на что-то другое, но во взгляде на мгновенье мелькнуло нечто похожее на блаженство. Вот тогда я и начала присматриваться к другу. Его шуточки теперь не казались такими уж безобидными, а страсть к сплетням – извинительной слабостью. И очень скоро стало ясно: Димка – ходячая энциклопедия пороков, он знает слишком много о своих бесчисленных знакомых, и чем постыднее эти сведения, тем для него приятнее. Разумеется, он этим пользовался. Вряд ли занимался откровенным шантажом, для этого он был чересчур умен, но часто обращался с просьбами, и ему никогда не отказывали. Хотя… может, водились за ним грехи и похуже. Работал он начальником юридического отдела в солидной фирме. Специалистом слыл хорошим, но неизменно повторял, что «несет крест», и откровенно завидовал «папиным сынкам», которые могли от работы отвертеться. Зарплата у него, должно быть, приличная, однако не настолько, чтобы жить на широкую ногу, а жил он именно так. «Порш», двушка в самом центре и загородный дом, и это в тридцать лет. Познакомилась я с ним на первом курсе института, он был старшим братом моей сокурсницы, и в те времена у него едва хватало денег, чтобы угостить нас мороженым.

Настал день, когда я решилась обсудить все это с Танькой. Меня интересовало, ей он тоже напомнил о нашей «шалости»? К тому моменту подружка весьма удачно вышла замуж, и если Димка действительно не брезговал шантажом, то Танька являлась для него лакомым кусочком.

– Наш с тобой друг – редкий подлец, – с усмешкой ответила Танька. – И мы не лучше, если терпим его до сих пор…

– Так он… – нахмурилась я.

– Напомнил, конечно, – она вновь усмехнулась. – Тоже вскользь, как бы между прочим, а я сказала: все, что было до мужа, – не считается. Не думаю, что он собирался меня шантажировать. Чем? Ну да, было… давно и неправда. Тут все хуже, Ира. Он от этого балдеет. Он мерзавец, и ему очень надо убедить себя, что остальные еще хуже. Вот и выискивает всякую дрянь. На добрые чувства он просто не способен. Злится, что ему в этой жизни мало что даром досталось, и ненавидит тех, кому, с его точки зрения, больше повезло. Будь у нас глаза не на затылке, давно бы сообразили, с кем имеем дело. Но… люди видят то, что хотят видеть, не желая тратить время на тех, кто рядом. Просто из-за лени… или еще по какой-то причине, а потом удивляются, что их предали. На самом деле мы даже не потрудились понять, кого называли другом.

Тот разговор произвел на меня впечатление. Я даже вознамерилась всерьез поговорить с Димкой. Прекратить знакомство, не отказав себе в удовольствии поставить его в известность, почему я это делаю. Но потом боевой задор угас, а вскоре подобные идеи и вовсе показались глупостью. Ни к чему усложнять себе жизнь. Куда проще продолжать делать вид, что мы друзья, но быть при этом настороже. Танька, кстати, встречалась с Димкой редко, сведя дружбу практически на нет, хотя тоже предпочла, судя по всему, обойтись без объяснений. Димку это злило, а так как с Татьяной и я последние год-полтора виделась нечасто, он мог вдоволь ворчать, что «Танька зазналась и старых друзей в упор не видит».

Не успела я погрузиться в воспоминания о Димке, как он поспешил появиться. Точнее будет сказать, появился его «Порш», притормозил на светофоре, и глазастая Светка, разглядев его в потоке машин, усмехнулась:

– Помяни черта, и он уже тут.

Димка нас тоже заметил, потому что буквально через мгновение у меня зазвонил мобильный.

– Лапуля, ты ли это? – захихикал Димка мне в ухо. – А где твой суженый? Неужто ты в выходной совсем одна?

– А Светку ты не замечаешь?

– Спешу к вам присоединиться, надеюсь, вы не возражаете.

Я отложила телефон, наблюдая за тем, как «Порш» сорвался с места и почти сразу исчез, но очень скоро вновь возник в поле зрения. С трудом найдя место для парковки, Димка помахал нам рукой, я скривилась, а Светка спросила:

– Чего ты?

– Последнее время видимся слишком часто. Надоел.

– Зато с Димычем всегда весело, – сказала она.

Шевчук подошел, расцеловался с нами, говорил нарочито громко, размахивая руками. Мы в ответ хихикали, старательно улыбались, изображали большое счастье.

Внешность у моего приятеля самая непримечательная. Ростом выше среднего и средней комплекции. Лицо узкое, бледное, загар к нему точно и не пристает вовсе. Серые глаза, волосы тоже какие-то серые. Бледные губы. Димка обнаружил у себя прадеда-немца и на этом основании в шутку называл себя «истинным арийцем». По мне так чухонь белобрысая. Он был в светлых брюках и ярко-красной рубахе, от чего физиономия казалась еще бледней и бесцветней.

Граждане за соседними столиками на нас косились, Димка приосанился. Его хлебом не корми, дай побыть в центре внимания. Мне пришлось рассказать в деталях, как я приняла предложение руки и сердца, хотя рассказывать, по сути, было нечего.

«На что я трачу свою жизнь?» – вдруг явилась непрошеная мысль, и я всерьез забеспокоилась. Что-то со мной не так. Попасть в историю, наткнувшись утром на труп, конечно, неприятно, однако это не повод впадать в самокритику. Нормальная у меня жизнь, не хуже, чем у других. Во многом даже лучше. Замуж выхожу…

– Романтично, – слушая меня и причмокивая губами, шептал Димыч, а во мне набирал силу дух противоречия. Так и хотелось спросить, чего такого романтичного он нашел в моем рассказе? Обычные товарно-денежные отношения. Юрка мне жизнь с комфортом, я ему – свою большую любовь.