Читать книгу - "Золотой день - Яна Темиз"

– Да нет никакой связи! Нет и быть не может! – Альпер вскочил и заходил по крошечному закутку, который они с Кемалем искренне считали и называли своим кабинетом. – Ну какая здесь связь?! Что ты можешь начальству предъявить? Одна отравилась снотворным, другая свалилась впотьмах с парома. Не забывай, был сильнейший ветер, паром качало, ну и не удержалась старушка.

– А машина? Какого черта она ехала на машине этого парня? И почему он об этом не сказал?

– Ты уверен, что ехала? Может, это еще одно совпадение?

– Да сколько же может быть совпадений? – тоже вскочил Кемаль. – Я сейчас же иду требовать разрешение на осмотр машины, пока мальчишка не уничтожил все следы и отпечатки. Сначала совпадение, что они все чем-то отравлялись, а потом одна траванулась насмерть. Потом сын одной из них бросает свою машину там, где мы через день вылавливаем труп. И не чей-нибудь, заметь, а опять же одной из этой компании. Нет, как хочешь, а что-то есть в этой истории, чего мы не понимаем. На бред похоже.

– Да бред и есть! Брось ты это к черту! Что у тебя за манера, ей-богу: когда тебе говорят, что появился маньяк, ты упираешься, что, мол, типа никакой связи, а теперь сам какие-то совпадения выискиваешь. Лишь бы дело не отдавать, что ли? – Альпер не мог удержаться и не напомнить Кемалю, раздражающему его своей серьезностью, о его недавней ошибке. – Как будто нам работы мало! Вон даже этот псих Темизель успокоился и ничего больше не хочет. Подписал уже показания, что она без снотворного ни дня не жила, можно спокойненько дело как несчастный случай закрывать.

– А отпечатков ее почему нет на стакане? И почему Темизель так резко сменил линию поведения? А ключ от машины? Хоть это-то надо проверить. И парня допросить всерьез. Нет, пойду докладывать. Не нравится мне все это.

Больше всего Кемалю не нравилась собственная вовлеченность в это дело.

Было что-то неприятное и чуть пугающее в том, что эта история (которая была, точно была историей, что бы там ему ни пытались доказать!) слишком близко подбиралась к его семье и к нему самому. Зачем сестра втянула его и Айше во все это? Впрочем, она не виновата: все равно погибшие женщины ее знакомые и такими бы и остались, даже если бы Айше не пошла на их злосчастный вечер.

Вчерашний дождь, холод, труп немолодой женщины, пробывший по меньшей мере двое суток в воде, в серой, холодной, по-зимнему грязной воде залива, – все это заставляло Кемаля внутренне съеживаться и непрофессионально желать только одного.

Чтобы его Айше никогда и близко не подходила к этой проклятой квартире, где проводили этот их проклятый – да-да, чертов, проклятый, какие там есть еще слова покрепче?! – золотой день. Впервые за все время их совместной жизни Кемаль испытывал такое острое чувство вины, ответственности и страха оттого, что его простуженная, любимая, абсолютно беззащитная и интеллигентно-доверчивая жена сидит сейчас одна в пустой квартире, в то время как где-то рядом, совсем близко от их семьи происходит что-то непонятное, а ей ничего не стоит распахнуть дверь, не договорив даже ритуального «Кто там?»…

Нет, лучше об этом не думать.

Надо работать, только работать, глядишь – и эта мерзкая ситуация разъяснится. Кемаль дошел до конца коридора и, уже оказавшись возле самой двери начальственного кабинета, попытался выстроить в уме нечто логичное и не слишком длинное и детальное из всего того обилия разрозненных мелких фактов, которые жизнь начала подбрасывать ему после того, как его сестра впервые произнесла слова «золотой день».

– Гюзель Алатон, журналистка, личность установлена по удостоверению и правам, обнаруженным в кармане куртки, документы заламинированы, почти не пострадали, и эксперт подтверждает, что на фото…