Читать книгу - "Медвежья пасть. Адвокатские истории - Алексей Ходорковский"

Определенные меры предосторожности, как и все любовники, мы соблюдали. Она старалась не пользоваться духами, помадой, не оставлять следов на моих лице и теле. Вывали казусы, но все обходилось.

— Леш, понимаешь какая штука, несмотря на мой загул и счастливые дни с Леной, я любил жену, был с ней близок и не хотел причинить ей боль.

— Боренька, я отлично понимаю тебя. Кто сказал, что мужчина может любить только одну женщину? Это придумали женщины, защищая свой статус. В жизни бывает по-разному. Мой друг, казах, имеет официально двух жен и счастлив с ними, кстати, это не помешало ему в Алма-Ате генерала милиции получить.

— Да, ты прав. Но жене и детям я не могу рассказать про твоего генерала. А если судьба уж так повернулась, то я должен был избавить от стрессов семью. Наверное, я был наивен, но я не мог оставить ни ту ни другую.

Наша с Леночкой совместная жизнь шла тихо и спокойно. Она продолжала работать в больнице и поликлинике. Кабинет ее процветал. Я часто наведывался к ней с букетом сиреневых хризантем и мягкими игрушками для ее пациенток. Мне было приятно сидеть в очереди, у ее кабинета среди мамочек и папочек с дочками и слушать разговоры о «молодом докторе». Потом я пересказывал Зае хорошие отзывы о ней, немного приукрашивал. Как только очередь заканчивалась, я заходил к ней и запирал дверь изнутри. Начинал хозяйничать в кабинете. Ставил цветы в вазу, выкладывал из пакетов мягкие игрушки и расставлял их в шкафах. Лена ворчала, но не мешала. Мне очень хотелось сделать что-то приятное доктору и полезное для кабинета: приносил бумажные полотенца, салфетки, посуду, бахилы, да и многие другие мелочи. После вручения подарков в вазу ставились сиреневые цветы, и мы пили кофе. Моя любимая сияла.

Меня постоянно грыз червь сомнения. Я совершенно никого не знал из ее окружения — ни сослуживцев, ни начальства. Молодая, красивая женщина не была защищена на работе. Как создать броню от снующих слева и справа молодых мужчин — врачей. Как защитить от возможных приставаний на постоянных симпозиумах, конференциях, фуршетах и дежурствах? Особо ничего придумывать не пришлось. Вольнице понадобилось дорогое диагностическое оборудование, и я привел одного из своих клиентов — банкира. Для банка это была не сумма, а пиар мы с главврачом обеспечили. Сделали полезное дело, я же, в свою очередь, перезнакомился со всеми врачами, окружавшими Леночку. Все узнали — доктор Данилова не одна.

Настроение было классное от общения с ней. Мы всегда были вместе: на медицинских тусовках, где врачи одолевали меня юридическими вопросами, в подмосковных домах отдыха, куда вырывались довольно часто, на концертах и в театрах. Родилась идея купить абонемент в бассейн, и мы плескались вместе. Потом я становился у бортика и любовался ею. Как она плыла! Я понятия не имел, что она классная пловчиха. В воде Зая была быстра, изящна и неотразима. Купальщики, вроде меня, останавливались и любовались ее стилем.

Первые совместные годы мне пришлось заняться ее речью. Делал я это максимально деликатно, но она все равно дулась. Речь хромала, ударения гуляли в словах и частенько не там, где нужно. Ухо резало.

— Заинька, ты московский врач, любимый и самый, самый лучший. Работаешь в лучшей детской клинике, среди интеллигенции. С такой речью тебя отвергнут, и ты никогда не станешь им равной.

Она хмурилась, даже всплакнула пару раз, но подчинилась и зубрила орфоэпический словарь. В конце каждого занятия все переводили в шутку. Через пару лет победа чистого русского свершилась. Мы оба были горды собой.

Меня беспокоила ее врачебная карьера в огромной больнице. Выло ясно: чтобы удержаться в клинике, нужно было защитить диссертацию, иначе выгонят. Я стал давить на нее, Лена была в ужасе — о диссертации она не думала. Сдавать минимумы категорически отказалась. Английский и философия вызывали у нее дрожь. Она всячески сопротивлялась любому движению к диссертации. Зая к этому времени немножко изучила меня и, повесив нос, написала заявление в заочную аспирантуру. Мы мирились, ругались и опять мирились.

Доцент кафедры философии, плотный мужик около пятидесяти, с совершенно нефилософским хватом и внешностью рассудил четко:

— Нахрена врачихе философствовать, пусть лечит!

Он больше напоминал спортивного тренера перед пенсией с «большим» ненормативным словарем.

— Кем тебе эта докторша приходится? — и глянул на меня исподлобья хитрым лисом.

Я что-то промямлил невнятное.

— Ну и где она, твое сокровище?

«Сокровище» стояло в дальнем углу коридора и наотрез отказалось идти в кабинет к «тренеру». Философ надул желваки и был непреклонен. Подать к столу соискателя и точка. Все мои увещевания и умасливания не работали. Пришлось ее тащить, как козу на веревке, и вталкивать в кабинет коленом. Далее все пошло нормально. Это была наша первая стометровка в марафоне. Английский прошел в похожем режиме, а со специальностью Леночка справилась сама на отлично, презрев всяческую мою помощь. Я был счастлив и горд — путь к защите кандидатской был открыт.

Совместная жизнь продолжалась. Своя арендованная квартира, поездки на отдых, походы в кино и театр, вкусный кофе в клинике, поездки на автомобиле. Деньги тратили умеренно, она никогда ничего не просила и ни на что не претендовала.

В начале знакомства я объяснил, что работаю адвокатом, что не беден, но и в категорию богатых не попадаю.

— Леночка, если мы останемся вместе, давай не будем выходить из разумного бюджета.

Она выслушала мое сообщение молча. Больше о деньгах разговора никогда не было. Инициатива покупок всегда исходила от меня. Покупки делали вдвоем. Нравилось заглядывать в примерочные и любоваться ею. Это был наш своеобразный ритуал. Она мерила массу вещей, я уносил их из кабинки и приносил новые. Мы при этом всегда смеялись и прибывали в чудном настроении. Я не жадничал и старался сделать приятное своей женщине. Мне казалось, что жизнь со мной ее устраивала, верил, что она меня любит.

Походы в театр и дальние поездки мешали моей семье, поэтому они были редки. Как себя развлекать? Мы придумали для себя походы в кино. Садились на дальние ряды, и я, как школьник, обнимал и целовал, целовал любимую. На экран внимания обращалось мало. Леночке эти походы нравились, хотя каждый раз при выходе из зала она шутливо упрекала:

— Боренька, ты так и не научился целоваться.

Как-то мы поехали на выходные за город. Дом отдыха «Глебово» встретил нас лошадками на центральной аллее. Сразу закралась мысль покататься. На лошадях мы никогда не сидели и решили попробовать. В первый же день пошли на конюшню и договорились с тренером. Нам были рады. Тренер — молоденькая девушка — обещала интересную прогулку. Все ожидания оправдались. Было страшновато, но здорово.

Жилые корпуса находились в прекрасном месте между сосновым лесом и озером. После завтрака пошли осматривать окрестности. Озеро было большим и круглым. На пляже загорали две пары на ярких полотенцах. Леночка решила искупаться. Принесли купальники, зашли в воду. Она поплыла очень быстро и сказочно красиво. Я гордо пыхтел сзади, отстав на пол озера.