Читать книгу - "Печать султана - Дженни Уайт"

Виолетта не уходила и пожирала меня глазами из-под длинных ресниц. Мэри также заметила ее взгляд и проявляла беспокойство.

— Завари нам еще кофе. — Я не могла скрыть своего раздражения. За время моего отсутствия служанка стала совершенно неуправляемой.

Мэри болтала ногами, тапочки упали на ковер. Я надеялась, что ей понравится обстановка в комнате мамы, однако она, казалось, ничего не замечала. Я поправила золотой браслет на ее руке, который Виолетта нечаянно задела. Мои чувства к подруге возвращались в привычное русло. Мне вспомнилась ее доброта, и я совершенно расслабилась.

— Знаешь, я скоро уезжаю, — сказала она.

— Из Стамбула? — Я сожалела и вместе с тем испытывала чувство облегчения. — Когда?

— Через несколько дней.

Слишком скоро.

— Что-нибудь случилось? — Мне так не хотелось терять подругу. Сила моих чувств удивила меня.

— Все складывается очень хорошо, Янан. Мне до сих пор не верится.

— Расскажи, — потребовала я.

— Понимаешь, — начала она, не спеша сообщить мне суть происходящего, — теперь я состоятельный человек.

— Состоятельный?

— Я богата, Янан. Богата! — Мэри подпрыгнула на диване.

— Чудесно! — рассмеялась я. — Очень рада за тебя, дорогая подруга. Поздравляю.

— Теперь я могу делать все, что хочу. С деньгами ты живешь так, как хочешь. Никто тебе не указ.

— Что же произошло?

Я полагала, что Мэри происходит из бедной семьи. И вдруг осознала, что она ничего не рассказывала мне о своих родственниках.

— Мой отец умер.

— О, прими мои соболезнования. Мир тебе, дорогая. — Я потянулась к ней, чтобы утешить, но она отстранилась от меня, желая видеть мое лицо. Потом схватила меня за руку и ослепительно улыбнулась.

— Я вовсе не грущу, Янан. Совсем нет. Отец вышвырнул меня из дома много лет назад. Вот так я и оказалась в пансионе. Работала на кухне, чтобы оплатить проживание.

Я открыла рот от удивления:

— Разве такое возможно?

— Он заявил, что у меня противоестественные склонности. Так он сказал. Ему не нравились мои подруги.

— Но разве у тебя не было других родственников? Твоя мать, братья и сестры?

— Мать умерла, родив меня, — объяснила Мэри, и легкая грусть промелькнула в ее глазах. Ее пальцы поглаживали материнский крест. — У меня нет ни братьев, ни сестер. Это здесь у каждого из вас полно родственников, которые помогут вам в трудную минуту. В Англии каждый выживает в одиночку.

— А твои подруги?

— Ну, я же тебе о них рассказывала. Они оказались совершенно никудышными людьми.

— Какой ужас! Мэри, дорогая, у тебя здесь близкие и друзья. Ты станешь членом моей семьи.

Она отвела глаза.

— Знаю, — прошептала она. — Спасибо. На самом деле, Янан, — она быстро провела кончиком розового языка по губам, — я ничего не прошу у тебя.

Бывают моменты, когда вы понимаете: что-то должно произойти, еще до того как знаете, что именно. Чувствуете какую-то пустоту. Время застывает, как бы демонстрируя свое равнодушие к вам, а потом стремительно несется вперед.

— Хочешь поехать со мной в Англию? — Я потеряла дар речи. — Было бы здорово. Мы жили бы в роскошном месте, получше этого. — Мэри обвела рукой комнату.

Она прильнула ко мне.

— Мы будем вместе, Янан. Только ты и я. Нам не придется украдкой встречаться в каком-нибудь сарае на берегу моря. — Она провела кончиком языка по моему уху. — Будем вместе всегда.

Я не могла собраться с мыслями. Мэри — моя подруга, и я люблю ее. И вот теперь она предлагает мне начать новую жизнь, полную новизны и приключений. Не о том ли говорило предсказание? Я раздумывала. Какая жизнь уготована мне в Стамбуле? Может быть, ее предложение — мой кисмет.

Мэри приняла мое молчание за отказ.

— Если ты заскучаешь по семье, Янан, то в любой момент сможешь уехать. Компания «Вэгон-Лит» строит прямую железнодорожную линию, которая свяжет Англию с Турцией. Ты сядешь в восточный экспресс в Лондоне и сойдешь с него в Стамбуле. — Она захлопала в ладоши. — Разве не чудеса? Мы так прекрасно заживем с тобой.

Я подумала о Хамзе. Мои руки теребили ожерелье из морского стекла. Хамза никогда не покинет родину. Лондон станет для него местом изгнания.

— Не знаю, Мэри, — протянула я. — Дай мне подумать.

Мэри всматривалась в мое растерянное лицо, пытаясь понять по его выражению то, что стоит за словами.

Она погладила меня по щеке, потом вновь накинула на мое лицо чадру.

— Я буду терпеливо ждать твоего решения, Янан.

* * *

После отъезда Мэри я нашла Виолетту на кухне. Она вынула из ведра живую трепещущую рыбу и положила ее на доску для разделки. Всадила ей нож в жабры, и та затихла.

— А где повариха? — спросила я.

— Мать кухарки заболела, поэтому она ушла домой пораньше. Я сказала, что сама приготовлю еду.

Чешуя искрами летела из-под ножа, а потом он добрался до голубоватой твердой плоти. Я наблюдала за тем, как служанка опустила рыбу вниз и аккуратно вспорола ей брюхо. Внутренности упали на пол.

На полке под рукописями в кабинете дядюшки Исмаила я обнаружила письмо. Я искала иллюстрированную копию поэмы Фузули «Лейла и Меджнун», которую дядюшка Исмаил купил для меня у книгопродавца. Хотела подарить книгу Мэри на память о нашей дружбе и поздравить с началом новой жизни. Послание было написано на обыкновенной пергаментной бумаге, которой пользуются служащие государственных учреждений, однако я сразу же узнала почерк Хамзы. Письмо датировалось двумя днями позже моего прибытия на улицу Джам-джи. Послание начиналось обычными приветствиями, а потом шел витиеватый слог:

«Достопочтимому ходже советуют немедленно предпринять некоторые действия, дабы изменить к всеобщей выгоде плачевное положение дел, сложившееся в стране. Если вам удастся направить умы на служение добру и вы поведете людей по дороге совершенствования общества, это принесет огромную пользу многим, в особенности же вашим близким».

Исмаил-ходжа неподвижно сидит на диване. Перед ним на низком столике стоит стакан чая, к которому он даже не прикоснулся. Я сижу рядом с ним, держа в руке письмо.

— Почему ты никогда не говорил мне о нем, дядюшка?

— Письмо казалось мне совсем безобидным. В нем ничего не говорится о похищении. Я даже не был уверен, что отправитель призывает меня к каким-то действиям. Мне только показалось странным, что его подбросили на крыльцо после твоего исчезновения. Вот почему я решил отнести его к кади. Возможно, в нем меня призывают поддержать реформаторов. Однако написавший его явно преследовал какие-то личные цели. Только он до такой степени затемнил свои намерения, что я ничего не смог понять. Тем не менее я почувствовал скрытую угрозу моим близким. И начал действовать, моя львица. Ты пропала, и я понятия не имел о твоем местонахождении.