Читать книгу - "Шутка - Наталья Андреева"

— И ты сказал Варваре, что видел у меня пистолет?!

— Не переживай так. Кто ж отгрызает руку дающего? Ты мне в тюрьме не нужна. Варвара поверила в твои басни про сломанную ногу и про новую любовь. А я вот не поверил. Ловко ты ей наплела! Если бы она так не пила, то сама бы давно догадалась. Но дело даже не в камешках. Ведь были еще те двадцать штук долларов в чемоданчике. Я по-о-мню. Разговор-то о ее новой машине зашел. Мол, должок старый вернули. А кто вернул? Двоюродный братец. Глеб, кажется.

Якушев посмотрел на Люду очень внимательно. «Все, сволочь, просчитал!» — подумала она.

— А знаешь, чем кончилось? Мы снова Лешу помянули. Она уже, конечно, была никакая. Все плела про какие-то фотографии, которые нашла после смерти мужа. И никак, бедняжка, сообразить не может, кто же это ей так напакостил? А я вот знаю одного человека. Одну очень способную на злые шутки женщину. Только зачем ты это сделала, а?

— Врешь! Не докажешь! — Она первый раз сорвалась, потому что об этих фотографиях мачеха никак не должна была узнать правду. Потому что месть за потерянную любовь слаще всяких денег. — Это ты его убил! Ты!

— Да? А может, тот парень, у которого ты деньги украла? Что он, интересно, скажет, когда я его найду, а? Варвара-то нас свести обещала.

«Блефует. Она не могла этого обещать. Время. Мне нужно время, — привычно подумала Люда. — Все. Тайм-аут».

— И чего ты добиваешься?

— Отдай мне его.

Люда вдруг увидела, что глаза мужа стали жалобными. Он снова посмотрел на нее по-собачьи и вдруг залепетал:

— Ты думаешь, я из-за денег? Да мне немного надо. Но мальчика-то ты сама избаловала. Ты мне, Люда, помогла, но теперь не мешай, а?

— Что ты плетешь такое, Якушев?! — охнула она. — Да как ты посмел-то?!

— А что я, не человек? Я, по-твоему, ни любить, ни страдать не умею?

— Любовь?! Да какая же это любовь?!

— Твоя, значит, любовь хорошая, а моя плохая. Твоя правильная, а моя нет.

— Да ты извращенец просто.

— А что я, интересно, извратил? Да я как только увидел его в своем кабинете, так с первой же минуты…

Он даже захлебнулся этим жалким восторгом, описывая свои ощущения, а она закрывала ладонями уши, качая головой из стороны в сторону:

— Нет, нет, нет…

Потом вдруг спохватилась:

— Значит, это ты даришь ему эти дорогие вещи? Эта золотая цепочка… Вот, значит, откуда. Ты все время караулишь, когда я оставлю вас одних. Ты мне снотворное в вино подсыпал! Сволочь! Ты-ы-ы!!!

— О! Сообразила! — довольно оскалился муж.

— Жаль, что не яд, — горько пошутила она. — Мне сейчас было бы легче мертвой.

— Я, Люда, не убийца. Ручки-то мои, вот они, — он растопырил жирные, поросшие рыжеватыми волосками пятерни, — чистенькие ручки. Каюсь, в мыслях своих грешен. Сколько раз просыпался ночью и прислушивался: а вдруг ты уже не дышишь? Вдруг твое сердечко тикало-тикало, а потом невзначай остановилось? Но убить тебя… Не-е-ет. Зачем же убивать? Ты женщина умная. Хочешь, оставим все как есть? Я к тебе в некотором роде даже привязался. Ревновал, да. Его к тебе ревновал. Но у тебя ведь с ним все равно ничего не получилось.

— И было у вас с ним? Это… — поморщилась она.

— Ха! Это. Как сказала-то, а? Словно кость выплюнула. Эх, Люда, Люда. Какой же ты удивительно бессердечный человек! Похоже, что всему тебя жизнь научила, кроме жалости и доброты. Как же было, если ты мне все время мешаешь? Он понимает, кто из нас сильнее, к кому надо прислониться. Отпусти его, Люда. Я ведь чувствую, он с хорошей жизнью не расстанется. Ты его только оттолкни, а уж я тут как тут. Я уж…

— Хорошо, хорошо, хорошо, только замолчи!

Она чувствовала только жуткую головную боль и понимала, что это от нервов. Обязательно надо передохнуть. Вот ведь мерзавец, о доброте заговорил! О жалости. Да его раздавить надо, как таракана, а не жалеть. Да. Раздавить. Но сначала пусть себе бегает по кухне и жрет, что захочет, упиваясь собственной безнаказанностью. Пусть думает, что он теперь в доме законный хозяин.

— Я все поняла, — сказала она. — Мне только надо привести в порядок дела.

— Да не хочу я с тобой разводиться! Дай мне только денег и свободу. В том смысле, что я хочу жить в свое удовольствие.

— Да. Только уйди. У меня голова очень болит.

— А помнишь, как я обещал, что выиграю эту партию? — самодовольно усмехнулся муж и, взяв бутылку вина, все еще стоявшую на столе, вышел на крыльцо.

Она стала подниматься наверх, с трудом преодолевая крутые и удивительно скользкие ступеньки. «А вот теперь спокойно. Только спокойно. Даже когда очень хочется упасть вниз и разбиться насмерть, не надо этого делать. Все еще можно поправить. Есть человек, который занимается тем, что решает чужие проблемы».

Выбора у Люды не было, и она позвонила.

— Валентин? Это я, Ляля. Помнишь еще? Извини, не хотела тебя больше беспокоить, но так получилось.

— Что-то серьезное?

— Скажи, тому парню еще нужны деньги?

— Деньги всегда нужны.

— Мы можем встретиться и поговорить?

— Видишь ли, я уезжаю на несколько дней. Ты меня уже в аэропорту захватила. Везучая.

— Несколько дней? — разочарованно протянула она. — Что ж, это терпит. Когда вернешься?

— Жди звонка. Выдержишь? Или совсем плохо?

— С чего ты взял, что плохо?

— У тебя голос дрожит.

— Это помехи.

— Верю. Ты женщина сильная, да? Тогда до встречи?

— Да. До встречи.

Несколько дней! Надо терпеть все это еще несколько дней. Только не рядом с этой жирной крысой. Люда поспешно начала вытаскивать из шкафа вещи. Одеться, спуститься вниз. Она хотела хоть немного подкраситься, но карандаш дрожал в руке. И она с раздражением швырнула косметичку в сумку.

Когда Люда с чемоданом и сумкой вышла на крыльцо, муж посмотрел на нее с удивлением:

— Куда это ты?

— В город. Где мой ключ от новой квартиры?

— Пожалуйста. — Он достал из кармана связку, отцепил один из ключей. — Кстати, там на следующей неделе основной ремонт будет закончен. Не обязательно нам таскаться каждый день за город.

— Хорошо. Только эти выходные я хочу побыть в одиночестве.

— Значит, этот дом в моем распоряжении?

Она снова почувствовала подступающую к горлу липкую тошноту. Молча кивнула и направилась к машине. Муж тут же пошел отпирать ворота. Не прощаясь, они обменялись выразительными взглядами.

Уже на шоссе Люда вдруг захотела развернуться и поехать совсем в противоположную сторону. Подальше отсюда, от этого города, от знакомых людей. Ведь приходилось уже начинать все сначала. С надгробной плиты на кладбище, с отчаяния, с грязных тарелок, с первых украденных ключей. Но за эти пять лет она слишком отяжелела. И расстаться со своими деньгами, заработанными тяжелым трудом, совсем не то, что с папиными. За эти деньги она готова была бороться до конца. И поэтому решительно свернула к Москве и сильнее надавила на газ. Говоришь, Ленечка, что женщинам быстрой езды не понять? Разные бывают женщины.