Читать книгу - "Ловцы черных душ. Дело летающего ведуна - Роман Валериевич Волков"

и мистических трактатов, Станислав Аркадьевич приобрел болезненную уверенность, что его, как и отца, к пятидесяти годам должен непременно разбить паралич. День этот неумолимо приближался, и воспаленное сознание чиновника начало искать выход. Так надворный советник Станислав Бандурин, сорока восьми лет от роду, вдовый и бездетный, незамеченный никем, совершенно лишился рассудка и решил полностью посвятить себя службе на благо Отечества. Но чем больше он углублялся в государственную службу, тем больше и больше приходило понимание тщетности усилий. И причина была ему понятна – безобразно низкий уровень квалификации у низших чинов. Безалаберность на службе, воровство, недостаток должной подготовки, отсутствие патриотизма. Все это приводило к тому, что государственные указы не исполнялись как должно, а монаршая воля подвергалась пренебрежению. И тут…

– И тут выходит на свет эта злополучная статья. – Губернатор привстал в кресле и продемонстрировал окружающим газету, которую увлеченно читал все это время. – Я ознакомился с ней еще тогда, зимой, когда она вдруг была перепечатана в «Петербургских ведомостях», а теперь, в свете этого дела, знаете ли, взглянул на нее другими глазами. Тут премного всякого интересного, вот например: «…и ежели бы взять у каждого нынешнего чиновника из нижней части табели о рангах его лучшие черты, такие как усердие, исполнительность, наблюдательность или же хотя бы талант оратора, то, пожалуй, понадобился бы десяток таких чиновников, чтобы собрать из них хотя бы одного достойного, которого я описываю как первого русского государева сверхчеловека». Да уж, тогда я и внимания не обратил, а теперь, после всех этих ужасных событий все это выглядит, как бы выразиться… Зловеще. Вот, полюбуйтесь.

Он передал газету министру, и тот с серьезной и скорбной гримасой на лице принялся читать отмеченные губернатором строки, ежесекундно кивая.

– Безусловно, вы правы, – продолжил Муромцев. – Именно эта статья и стала тем камнем, который окончательно обрушил рассудок Бандурина. Он был совершенно потрясен. Ведь именно он отвечал за подбор низового чиновничества, а значит, это именно к нему обращался губернатор в своем мудром воззвании, указывая на ошибки и подсказывая способ их исправления. И Бандурин услышал его. В безумном сознании родился план – вывести чиновника сверхчеловеческой породы. Все, что для этого, по его мнению, было нужно, собрать чиновников, обладающих выдающимися качествами, и организовать все так, чтобы они обучали друг друга, перенимая один от другого положительные стороны и избавляясь от отрицательных.

Для этого нужно, соблюдая секретность, собрать их в некоем изолированном месте, вроде пансионата, обеспечить питанием и всем необходимым, для сговорчивости вручив им солидную премию и пообещав продвижение по службе. А после получения результата этого эксперимента слава, почет и любовь всей державы были бы ему гарантированы. Он готовился войти в историю как спаситель империи, как русский Ницше, создатель Сверхчеловека. И безумец начал действовать, как и полагается ответственному чиновнику. Он собрал все жалобы, поступившие на чиновников за последний год, а также все указы о поощрениях, почетных грамотах за достойную службу и выписанных премиях. Исходя из этого, он составил список своих подчиненных из низшего звена и начал приглашать их на беседу. Поначалу дело шло крайне утомительно, чиновники робели, не понимали, что от них хотят, и толку было не добиться, пока Бандурин не увидел у себя в кабинете курьера Николая Инюткина. Коляху.

Неожиданно для себя, он нашел идеального сообщника в своем деле. Инюткин был горячо предан начальству, исполнителен, хитер своим крестьянским умом, но не настолько дерзок, чтобы помыслить о присвоении чужой славы. Коляха же, в свою очередь, встретил ту искру, которая разожгла тлеющий фитиль его безумия; то, что бурлило в нем долгие годы, благодаря этой встрече нашло, наконец, свое воплощение. Смутные мысли, бродившие в сумраке его сознания, стали выстраиваться в ряды. Они были нужны друг другу. У Бандурина были деньги, влияние и безумная честолюбивая идея, у Коляхи был практический ум, жажда наживы и пока что неясные, даже для него самого, но могучие амбиции.

Именно Коляха, служивший курьером и прекрасно знавший множество местных чиновников, указал своему начальнику на тех, кто выделялся среди прочих какими-либо выдающимися способностями, но лишь в одной определенной области и при этом оставался достаточно заурядным во всем остальном, что не позволяло ему продвинуться по службе. Бандурин, будучи теоретиком, прожектером и, что уж говорить, фантазером, оказался весьма слаб, когда дело дошло до реализации его непростого плана. Уговорить чиновников поучаствовать в эксперименте, подкупить, возможно, даже запугать, найти пансионат, построить процесс обучения, организовать питание для участников, – все это весьма смутно просматривалось в его воспаленном безумием сознании.

Тут на помощь явился практичный и деловитый Коляха. Он пришел в маниакальный восторг от предложения начальника. Наконец-то судьба улыбнулась ему и его заметили! И кто? Настоящий надворный советник! Инюткин стал частым гостем усадьбы Бандуриных, он прочитал злосчастную прокламацию губернатора и весьма воодушевился ею. Кроме того, Бандурин обладал солидным семейным капиталом, приросшим за годы службы от хитрых махинаций и прямого доступа к казне, который он был готов щедро тратить на свою безумную авантюру. Вид пачки векселей, предназначенных для подкупа участников и их последующего содержания, ослепил Коляху, более всего страдавшего от собственной денежной несостоятельности, и окончательно повредил его рассудок.

– Да-да!.. – неожиданно перебил его доселе молчавший командир жандармского корпуса, подкручивая свои усы до степени опасного напряжения. – Во время повторного обыска у Инюткиных мои коллеги из С. обнаружили векселя и ассигнации на весьма крупную сумму, спрятанные в банках с вареньем. Философия, Ницше, сверхчеловеки! А дело оказалось в банальнейшей жажде наживы!

– Боюсь, Александр Ильич, что тут все намного сложнее и хуже, – покачал головой Муромцев. – В начале, слушая маниловские прожекты своего старшего компаньона, Коляха действительно не слышал ничего, кроме звона монет, сулившего покупку новой лошади, но постепенно в его воспаленном жадностью и тщеславием рассудке начал вызревать безумный план. Он хотел не просто денег, он хотел возвыситься, хотел сам стать сверхчеловеком. И новый товарищ подсказал ему путь. Зачем делать сверхчеловеков из этих никчемных чиновников, тратить время и силы на то, чтобы заставлять их читать эти непонятные немецкие книги, возвышать их, когда давно пришла пора возвыситься самому.

Еще в прошлом году Инюткин, как и его отец, простой мордвин, охочий до всяческой деревенской мистики и колдовства, повстречал на рынке гусляра, от которого прознал о чудесном колдуне, который владеет многими секретами языческой магии и даже искусством полета. Этот колдун невероятно стар и болен и готовится умереть и перед смертью набирает учеников, чтобы передать им свою мудрость. Коляха, крайне возбужденный, немедленно отправился на поиски. Так он вышел на