Читать книгу - "Ловцы черных душ. Дело летающего ведуна - Роман Валериевич Волков"

class="p1">Валуа покосился на карету, из которой доносились стоны и вздохи Бандурина, который не мог вылезти наружу без посторонней помощи. Жандармы стояли рядом в растерянности, не зная, как обращаться с арестованным такого размера.

– Не придется мне ни за что отвечать, и вам это известно, – понизив голос, ответил Валуа, правда уже без прежней уверенности. – Вам же известно, что в столице у меня есть очень высокие покровители. А я – что я? Я просто выполнял приказ.

– Что-то, похоже, что вы сами себе не верите, – усмехнулся Муромцев. – Вы же опытный царедворец, вам должно быть понятно, что, скорее всего, ваши покровители отрекутся от вас, как только запахнет жареным, и скажут, что знать вас не знают, а все ваши действия – это самочинство.

Глаза агента охранки панически забегали. Пользуясь тем, что все столпились возле кареты, пытаясь извлечь оттуда Бандурина, выкрикивающего бессвязные лозунги в поддержку отечества, он приблизился к Муромцеву и торопливо прошептал:

– Что же, Роман Мирославович, поздравляю вас, вы победили. Теперь просто дайте мне уйти, и даю слово офицера, что немедленно освобожу вашего дурачка Барабанова и уничтожу все документы и все следы его правонарушений. Поимка Бандурина будет вашей единоличной заслугой, с меня хватит и Коляхи. Ну что же вы, решайтесь же! Вы хотите спасти друга или нет?

Муромцев, поддавшись секундному порыву, уже был готов протянуть руку, чтобы подтвердить сделку, но вдруг почувствовал, что отец Глеб, услышав их разговор, подошел и мягко удержал его за локоть.

– Не думаю, что Нестору понравилось бы такое решение, – заметил священник.

Сыщик, словно очнувшись от морока, убрал руку и заявил резким тоном:

– Никаких сделок! Степан Ильич, сопроводите, пожалуйста, агента Завтреннего в участок.

Полицмейстер, улыбаясь, приблизился к ним и неожиданно ловким и сильным движением выкрутил руку Валуа, отбирая у того револьвер. Агент зашипел, скорчил страшную гримасу, однако Сарайкин с явным удовольствием уже тащил его к подъехавшей полицейской линейке. Тем временем жандармы оставили безуспешные попытки извлечь Бандурина наружу и решили транспортировать его в отделение вместе с каретой. Кудашкин сел на козлы рядом с вконец ошалевшим кучером и с улыбкой скомандовал:

– Что же, любезный, маршрут поменялся, поехали-ка к нам!

Глава последняя

В кабинете министра, что выходит окнами на Чернышев мост, повисла недолгая, но весьма напряженная минута тишины. Скрипнул паркет под ногами командира жандармского корпуса, который, не выдержав нервного напряжения, ушел глядеть в окно на то, как на набережной бранятся извозчики. Раздраженно покашливал министр, листая толстенный том с материалами дела, отец Глеб, закрыв глаза, едва слышно бормотал молитву. Только губернатор с некоторой неучтивостью разглядывал Муромцева поверх клубов сигарного дыма. Сыщик стоял над собственным докладом, раскрытым на середине, и, зажмурив глаза, массировал пересеченный шрамом висок.

– Ну как вы, Роман Мирославович? – не выдержал, наконец, министр. – Не лучше ли нам перенести ваш отчет и вызвать доктора?

– Нет, нет, ни в коем случае! – запротестовал Муромцев. – Прошу прощения, господа, просто минутный приступ, уже совсем прошло… Итак, на чем я остановился… Так вот, семейная традиция безусловно довлела над Станиславом Аркадьевичем Бандуриным всю его жизнь. Отец его, тайный советник Аркадий Бандурин, еще при Царе-освободителе добился блестящей карьеры при министерстве юстиции. Был выдающимся чиновником, признанным мастером интриги и дипломатии, но к старости совершенно растратил здоровье на государственной службе и, получив роскошную пенсию, отправился на покой в родовое имение Бандуриных в С., где он наконец целиком предался любимому занятию – охоте.

Юный Станислав рос в благоговении перед фигурой отца, воспитанный на его мудрых советах, в атмосфере чинопочитания. Он был обучен и тонкой лести опытного царедворца, и византийскому коварству. Бандурин-старший был настоящим воплощением Молчалина из «Горя от ума», а кое-где и Максима Петровича, который «падал вдругорядь», чтобы повеселить государыню: услужливый, но вовсе не глупый, он проявлял удивительное чутье к тому, когда нужно проявить гибкость, а когда быть несгибаемым, и это незаменимое качество привело его к вершинам чиновничьего олимпа. Рано овдовев, он единолично занимался воспитанием сына и передал ему многие из этих качеств. Наделенный, кроме этого, амбициями, Станислав Аркадьевич мечтал как минимум повторить отцовский успех, а то и превзойти его. Проживая в отдаленной губернии с дряхлеющим отцом, он рассчитывал, если уж суждено было там остаться, в будущем дослужиться до губернатора С., чтобы впоследствии продвинуться еще выше. Но более всего он страстно желал вернуться в Петербург и делать карьеру там, как отец.

Годы шли, он взрослел, и мечта его о переезде в Петербург была все ближе к осуществлению, но тут нежданное несчастье. Однажды утром он обнаружил отца, лежавшего на полу: Бандурина-старшего хватил апоплексический удар. Станислав в ужасе наблюдал, как его отец, бодрый, остроумный и тонкий мужчина, еще не утративший сил и ясности ума, в одно мгновение потеряв дар речи и рассудок, превратился в прикованного к постели, сюсюкающего дурашливого ребенка. Мечты о переезде пришлось оставить, дом в Петербурге продать, а на вырученные деньги содержать имение, оплачивать врачей и сиделок для родителя. Однако высокое положение отца и личные способности вскоре позволили ему получить достойный чин при хорошем жаловании.

Будучи прирожденным чиновником, Бандурин довольно быстро дослужился до должности заместителя начальника правления С. губернии. А дальше… Дальше карьера его неожиданно приостановилась, и никакие византийские хитрости не помогали ему шагнуть на следующую ступеньку. К его лакейству губернатор относился холодно, прожектам ходу не давал, прошения оставлял без внимания. Так что о губернаторском кресле пришлось временно забыть, даже должность вице-губернатора или хотя бы начальника правления теперь казалась недостижимой. Почему губернатор манкировал Бандуриным подобным образом, до сих пор не вполне понятно. Возможно, он чересчур благоволил нынешнему начальнику правления и не хотел заменять его. Или сыграло свою роль то, что Бандурин, уделяя все свое внимание подковерным интригам, стал меньше заниматься своими прямыми обязанностями, что вызывало прямое недовольство губернатора его службой.

Что же касается мнения следствия, то основной причиной служебных проблем Бандурина стало его безусловное умопомешательство. Более десяти лет он провел в заботах о родном отце, который умственно находился на уровне младенца, кричал, сюсюкал и пускал слюни. До самой смерти Станислав Аркадьевич сидел у его постели, лично ухаживал и очень тяжело переносил недуг отца. Все это, конечно же, повлияло на его рассудок. Тогда же началось его увлечение мистикой, оккультизмом, психологией и различными новомодными нигилистическими философиями вроде ницшеанства. Бандурин был уверен, что его судьба связана с судьбой отца. Оба они были успешными чиновниками, были похожи внешне, оба рано овдовели, и, исходя из гороскопов