Читать книгу - "Венецианская блудница - Елена Арсеньева"

Пока шли в гондолу, Лоренцо и Чезаре следовали заАлександрою в двух шагах, точно конвойные за преступницей, и она понимала, чтоони стерегут каждое ее движение. Можно было предположить, что и в гондоле,которая уже терпеливо качалась среди сотен других, ждущих своих хозяев послетеатрального разъезда, они сядут обочь, не сводя с узницы пристальных,немигающих глаз, однако под навес с нею забрался только Лоренцо, ну а Чезаресел на носу, лицом к гондольеру, и о чем-то быстро, приглушенно заговорил сним, так что Александра не могла разобрать ни единого слова.

«Может, сговариваются, в каком канале ловчее будет сброситьменя в воду», – угрюмо подумала Александра, и у нее даже слезы навернулись наглаза: до того жалко сделалось своей пропадающей жизни, отныне подчиненной лишьодной цели: затащить под венец мужчину, который ее обесчестил. И это она,Александра Казаринова, руки которой добивались все самые завидные женихи отМосквы до Петербурга! Она тихонько всхлипнула – и затаилась, ощутив на своемоголенном плече тяжелую, горячую мужскую руку.

– О чем вы? – спросил Лоренцо.

Здесь, в тесном уюте гондолы, голос его звучал негромко,интимно, вроде бы даже участливо… или это показалось Александре? Вот бы сейчассказать ему правду: «О вас!» – и посмотреть, какое у него сделается лицо.

А какое уж оно такое сделается? Скучающе-самодовольное, надополагать. Ведь он наверняка прекрасно знает, какое производит впечатление наженщин. И если Александра (или Лючия, какая разница!) сегодня вступила из-занего в драку, будто какая-нибудь простолюдинка, то уж, верно, и плакать онадолжна из-за него, он небось в этом не сомневается.

Но это была не драка, а бегство. Жаль… право, жаль, чтоАлександра, толкнув «негритянскую королеву», не наградила ее еще парочкойполновесных оплеух за несказанную наглость!

Впрочем, наверное, у нее есть основания для этой наглости.Наверное, она так разошлась, потому что не могла оставить Лоренцо другой – сего надменным и враз проникающим в самое сердце взглядом, с его тяжелыми,обжигающими поцелуями… И что, в ее объятиях он тоже стонал так же коротко, мучительно,блаженно, как и вчера, когда окунул свою плоть во влажное лоно Александры?..

Сладкая, пугающая истома вдруг прошла по ее телу, иАлександра, как ожог, ощутила руки Лоренцо на своей груди: он накрыл нежныеполукружья ладонями и осторожно водил по ним, да так легонько, что лишьнежнейшая кожа сосков чувствовала эти жгучие прикосновения.

– Хочу тебя, – негромко, глухо выговорил Лоренцо, иАлександра вмиг потеряла разум и волю от звука его голоса. Вся потянулась к егогубам, к его телу… он негромко, чувственно рассмеялся, когда груди ее налилисьи отвердели под его пальцами, а жаждущие, полураскрытые губы оказались совсемблизко, но Александра от этого смеха отрезвела столь же мгновенно, как иопьянела.

Ох, да что это… что это с нею? Да ведь скоро она сама начнетумолять его о мгновениях ласки, а коли так… коли так, ей никогда не исполнитьсвоего замысла. Общеизвестно: мужчины никогда не женятся на слишком пылкихженщинах. В супруге главное прежде всего целомудрие, достоинство; муж долженумолять ее о близости, а она – неохотно снисходить к его исступлению. А ведьАлександра сама начнет сейчас исступленно срывать с него одежды – здесь, всырой, тесной каютке гондолы, которая будет резко раскачиваться в такт ихбешеным движениям, и гондольер с Чезаре, конечно, все сразу поймут и, едваудерживая равновесие, будут обмениваться понимающими издевательскимиулыбочками, едва различимыми при зыбком лунном свете…

Она отпрянула так резко, что Лоренцо едва удержался, чтобыне упасть ничком, и вместо того, чтобы прильнуть к губам Александры, звонкоклюнул ее в плечо.

Этого ей только и не хватало, чтобы обрести душевноеравновесие, – рассмеяться! Конечно, она сдержала смех, потому что он могоказаться губительным для самолюбия Лоренцо, а прорвавшееся хихиканье ей весьмаудачно удалось утопить в испуганном возгласе:

– Что вы делаете, сударь! При посторонних?!

– Чезаре мне не посторонний, – огрызнулся Лоренцо, сподозрением вглядываясь в лицо Александры: похоже, до него все-таки долетел еезлополучный смешок!

– А гондольер? – добавив испуга в голос, настаивалаАлександра. – Потом пойдут слухи…

– Что?! – откровенно изумился Лоренцо. – Kакие слухи? Дагондольер никогда и никому не выдает своих тайн! Он вообще ничего не видит, неслышит, ничего не замечает, даже если пылкая парочка коротает у него под носомрозовый вечер или голубую ночь. Муж, любовник, отец может пристать к нему сножом или кошельком, но без успеха. Баркайоло еще никого не выдал и не предал!Да что это я?.. – осекся вдруг Лоренцо. – Кому я объясняю все это? Вы ведь исами прекрасно все знаете и не раз небось коротали в гондоле «розовый вечер»или «голубую ночь», – с издевкой передразнил он сам себя, – слушая песнибаркайоло.

«Я никогда, ни с кем…» – хотела было выкрикнуть Александра,но прикусила губу: бесполезно же пускаться в объяснения, которые никто не хочетслышать! Но главное, что заставило ее промолчать, было другое: баркайоло,словно отвечая Лоренцо, вдруг… запел!

Ровесник солнца, древний бог летучий,

Лежит на всем вокруг твоя печать,

Тебе дано губить и воскрешать,

Верша над миром свой полет могучий.