Читать книгу - "Эхо возмездия - Валерия Вербинина"

Шурша лиловым бархатным платьем, к нему подошла Амалия.

– Кажется, Лидочка сейчас в соседней комнате, – хладнокровно заметил дядюшка. – И мистер Бэрли наверняка где-то поблизости от нее.

Амалия нахмурилась.

– Что, ничего не выходит? – добродушно спросил дядюшка, ставя чашку на столик.

– Стоит мне только захотеть… – начала Амалия, оглядываясь. Но ни хозяйка дома, беседовавшая с Баженовой и генеральшей, ни Одинцовы с Наденькой не обращали на них внимания.

– Но ты же не хочешь, – перебил ее дядюшка. – У тебя это на лице написано. А что, если я сумею тебе помочь?

– Каким это образом? – недоверчиво спросила его собеседница.

– Ну, – туманно ответил Казимирчик, почесывая ухо, – есть разные методы. Правда, вряд ли я смогу заставить его написать о России хорошо, но что, если я уговорю его не писать вообще?

– Он несколько лет общался по почте со Снегиревым и потратил время, чтобы приехать сюда, – сухо сказала Амалия. – По-твоему, теперь он оставит свою затею?

– Еще как, – объявил дядюшка, – если я возьмусь за дело. Но мне нужно… э… некоторое поощрение.

– Вас уже поощрили за то, что вы приехали сюда, – не преминула уколоть его Амалия. – И довольно щедро, учитывая, что вам ничего не приходится делать.

– Вот именно, – с готовностью подтвердил ее собеседник. – А если я сделаю за тебя твою работу, это должно быть оплачено дополнительно.

– Сколько? – мрачно спросила Амалия.

– Не так быстро, – сказал Казимирчик. – Собственно говоря, речь вовсе не о деньгах.

Амалия напряглась – и, как оказалось, вовсе не зря.

– В детстве, – доверительно сообщил Казимирчик, – у меня была мечта.

Амалия похолодела.

– Когда я был маленьким мальчиком, я однажды видел у одного из наших родственников – очень дальних, разумеется, потому что нам такие вещи были не по карману, – золотой портсигар. Такой, понимаешь ли… из цельного золота, совершенно роскошный… И спереди – бриллианты. – Глаза Казимирчика мечтательно зажглись. – Каждый бриллиант был величиной с горошину, не меньше, а все вместе они сверкали, как… словом, сверкали. Столько лет прошло, а я до сих пор помню их огранку, их расположение, их непревзойденный блеск. Так вот, я с самого детства мечтал о таком портсигаре. Чтобы я достал его из кармана и все подумали, что я князь, не меньше.

Амалия перевела дыхание.

– Э… Дядя, вы же сами говорили, что вы не созданы для богатства!

– Я говорил? – всполошился Казимирчик. – Когда это было?

– Во время ваших прошлых именин.

– Боже мой! – расстроился дядюшка. – Должно быть, я тогда слишком много выпил. Шампанское ударило мне в голову… Лично я всегда считал как раз наоборот: честный человек не создан для бедности. И потом, золотой портсигар – это вовсе не богатство, а самая необходимая вещь. Да!

Он посмотрел на Амалию с лукавством, которое она плохо выносила и в более спокойном состоянии.

– Дядя, – терпеливо сказала Амалия, – вы хотя бы понимаете, о чем вы меня просите? Простите меня, но с вашим характером, с вашими привычками… Как только у вас заведется такая дорогая вещь, с вами непременно что-нибудь случится! Или вы ее потеряете, или, еще хуже, на вас нападут, ограбят и проломят вам голову… И что я тогда скажу матери? Она же не простит, если с вами что-то произойдет!

И тут баронесса Корф убедилась, как опасно становиться между человеком и его детской мечтой.

– Ты совершенно права, – сокрушенно промолвил Казимирчик. – С такой вещью из дома не выйдешь. Значит, тогда мне нужны два портсигара: один – такой, как я описал… с крупными бриллиантами… а второй – попроще, просто из цельного золота. Первый я буду держать у себя в столе и любоваться на него, а второй буду носить с собой.

Он с надеждой посмотрел на племянницу, которая пребывала в явном затруднении. По правде говоря, Амалия считала, что убивать родственников – дурной тон, но в эти мгновения она была близка к тому, чтобы пересмотреть свою точку зрения.

– Вы хоть понимаете, что мне не возместят ни копейки, если я удовлетворю вашу просьбу? – наконец промолвила она. – Я даже не говорю о том, сколько стоят такие вещи…

– Так ведь деньги все равно останутся в семье, – безмятежно парировал негодный Казимирчик. – И потом, мне показалось, что он того стоит.

– Кто? – Его собеседница аж подскочила на месте.

– Ну, доктор… Гм! Так мы договорились?

– Договорились, пропадите вы пропадом! – не выдержала Амалия. Она и сама не заметила, как повысила голос.

Евгения и Наденька прервали свой разговор и удивленно оглянулись на нее.

– Это было невежливо, – хладнокровно уронил Казимирчик, поднимаясь с места. – Поэтому тебе придется позаботиться о том, чтобы у моих портсигаров были достойные футляры. Я не собираюсь хранить их, завернув в носовой платок!

И, воспользовавшись тем, что Николенька куда-то отошел, он подсел к столу, завладел колодой карт и принялся их перебирать.

– Дядя, вы не играете в карты, – мрачно сказала Амалия. – Вы обещали моей матери…

– Обещал, а теперь нарушу слово, – кивнул неисправимый Казимирчик. – Потому что детская мечта того стоит. Кстати, если что, в карты я совсем не умею играть и постоянно проигрываю.

– Ну, раз так… – Амалия нахмурилась. – С какой стати вы взяли, что Бэрли можно на этом поймать?

– Я видел, как он смотрит на карты, – безмятежно ответил Казимирчик. – Поверь мне, он азартен. Когда у человека скучная, книжная, однообразная жизнь, он сойдет с ума, если не найдет себе отдушину. Твой мистер Бэрли – скрытый игрок, или я не Казимир Браницкий! Веди его сюда и больше ни о чем не беспокойся.

Побежденная уверенностью, которая звучала в его тоне, Амалия отправилась в соседнюю комнату, где Лидочка предпринимала нешуточные усилия, чтобы остаться с Федором тет-а-тет, но ей мешал Бэрли, который пытался отвлечь ее разговором о пустяках, и ни капли не облегчал задачу Сашенька, который вообще не понимал, что происходит, и только путался у всех под ногами.

– А где Павел Антонович? – спросила Амалия.

– В кабинете беседует с очередным газетчиком, который хочет знать, за что убили Колозина, – проворчал Сашенька. – Папа уже устал объяснять, что он понятия не имеет, что случилось.

– Пресса – это очень важно, – рассеянно промолвил Бэрли, глядя на Лидочку. Взгляд его перебегал со светлых колечек волос над тоненькой шейкой девушки на ее длинные ресницы, потом обратно на шею и ниже, на маленькую грудь под пестрой материей платья, и Федор, заметив этот взгляд, нахмурился.

– Полагаю, Анна Тимофеевна будет рада, если вы придете и поможете сменить тему, – сказала ему Амалия. – Госпожа Баженова уже полчаса доказывает, что Селиванова сама подожгла себя, чтобы получить страховку, это становится скучно.