Читать книгу - "Серебряные слитки - Линдсей Дэвис"

Перед входной дверью красовалась голова Венеры с вздернутым кончиком носа и надувающимися щеками, рядом висела табличка с приглашением заходить. Огромный мужик брал немереную плату за вход. Это был бордель. Я ничего не мог поделать. Таким образом мы покинули улицу. Здесь было тепло, темно и, несомненно, появление в этом месте еще раз подтвердило отвратительное мнение госпожи обо мне.

Мне самому придется найти плату за вход. Клиентка или не клиентка, я едва ли мог заставить сенатора взять деньги из банковской ячейки, чтобы заплатить мне за то, что отвел его нежную дочь в подобное грязное место.

Владельцы борделя зарабатывали на скромную жизнь благодаря доходам от прелюбодеяния, и делали большие деньги на воровстве из карманов и продаже краденой одежды. Заведение состояло из одного большого помещения, напоминающего пещеру, где на шестах висели шкуры, разделяя пространство на маленькие закутки. В них можно было заниматься мошенничеством, кражей или убийством в относительном уединении. Совокупления происходили в таких же затененных уголках, которые уже кто-то занимал.

В центре зала, на полу, освещенном факелами, шло представление, оживляемое звоном потрескавшихся кастаньет. Три девочки-подростка с тонкими руками и поразительными бюстами крутились вместе на ковре. Они улыбались широкими искусственными улыбками, а на их телах из одежды были только маленькие кожаные ремешки. Сбоку ждала обезьяна. Я не стал думать, для какой цели. За столами сидели темные фигуры с остекленевшими лицами и пили слишком дорогое вино, наблюдая за представлением, время от времени они что-то кричали. Это были отрывочные и несвязные крики.

Невысокая полная хозяйка появилась перед нами в лиловом, почти прозрачном наряде, спущенном с плеч. На талии наряд распахивался и открывался целый ярд ноги с пораженными варикозом венами. От этого прозрачного наряда у меня возникло желание видеть поменьше ее тела и вообще больше ее не видеть, когда она заговорила.

— Хочешь поиграть на моем тамбурине, центурион? — спросила женщина усталым голосом. От былой живости мало что осталось.

Я не успел остановить сенаторскую дочь.

— Со мной его высочество! — резко сказала она.

Женщина ожила при этом экзотическом намеке (я сам немного ожил).

— О-о! Два золотых или четыре, если приводите собственную девушку.

Мужчина при входе взял с меня больше этого, но я предполагаю, что и он, и обезьяна хотели получить свою долю.

— Плата, взимаемая с посетителей за откупоривание принесенных ими бутылей? — восхитилась Елена. Я был потрясен. Женщины, обменивающиеся грубостями и непристойностями, так вульгарны.

— Не нужно так себя вести! Это недостойно дамы! Гадес, за нами следили. Ты заманила меня в это место…

Несколько крупных мужчин проскользнул во входную дверь за нами. Их цели явно не предвещали ничего хорошего. Протесты от слуги в дверях говорили о том, что они ему не заплатили. Эти типы явно не собирались тут задерживаться после того, как доберутся до нас.

Моя спутница тихо обратилась к своей новой подруге.

— Этот шут скрестил ноги. Нет ли тут…

— В задней части, дорогая.

— Пошли, Фалько! Я тебя выведу!

Она потащила меня прямо через центр зала, где шло представление. Едва ли кто-то это заметил. Те же, кто обратил на нас внимание, посчитали, что мы — его часть, и на одно смехотворное мгновение мы и были ею. Извивающаяся молодая амазонка, не понимающая, в какую сторону движется, врезалась в Елену и фактически упала ей на руки. Елена передала ее мне, как нежелательный кусок хлеба. Я смачно поцеловал девушку и пожалел об этом, поскольку от нее пахло потом и чесноком. Этот запах можно выдержать, только если от тебя самого пахнет точно также. Затем я аккуратно усадил ее на ближайший стол, где она исчезла под похотливыми руками группы счастливых корсиканцев, которые не могли поверить в свою удачу. Соперники из других групп иностранцев заорали от ревности. Стол перевернулся, сорвав штору. Открылась белая задница какого-то гражданина, которая поднималась, словно богиня Луны, пока он нетерпеливо совокуплялся с одной из девушек. Бедный кролик остановился по середине движения, затем на него нашло полное затмение. Народ стал кричать и подбадривать его. Елена захихикала.

— Здравствуйте и прощайте!

К этому времени пришедшие в ярость кочегары и портовые грузчики, качаясь, поднимались на ноги, готовые сразиться с кем угодно. Их не интересовала причина драки. Обезьяна ела яблоко, пока никому не требовалась. Я щелкнул пальцами у нее над головой, выхватил яблоко, обезьяна посмотрела вверх. В этот момент я отвел руку назад, словно копьеметатель, чтобы бросить яблоко в банду, которая нас преследовала. Обезьяна обнажила зубы и прыгнула в центр группы, кусая всех, до чьего лица могла дотянуться.

Елена Юстина нашла небольшую дверцу. Я не успел и вдохнуть, как она уже вытолкнула меня в узкий переулок. Мы не выпили ни капли. Ну, люди не ходят в бордель, чтобы пить.

В самом широком месте расстояние между зданиями составляло половину ярда. Темные балконы нависали у нас над головами и скрывали небо. Вонь была такой сильной, как львиная моча, я ударился коленом об ящик из-под лука, потом вступил в липкую грязь и через несколько шагов почувствовал, как эта холодная жижа собирается у меня между голых пальцев. Я был в сандалиях.

Я смело хромал, а сенаторская дочь помогала мне поспешать, крепко держа меня рукой за предплечье и не теряя самообладания.

— Дидий Фалько, я и не знала, что ты такой робкий. Я бросил взгляд назад через плечо.