Читать книгу - "Иностранец - Александр Афанасьев"

…

– Знаете, я ведь закон не нарушила. Вам известны правила написания экспертного заключения?

– Да.

– Эксперт отвечает только на те вопросы, которые поставлены – и так как они поставлены. От себя он писать ничего не имеет права.

…

– Там этого вопроса не было.

– Родным тоже не сказали? А как же человечность? И разве убийство беременной не отягчающее вину обстоятельство? Кто-то прервал не одну жизнь, а как оказывается, две…

– Две…

…

– Знаете, в девяностые… мне доводилось встречать женщин, которых наши освобождали из лагерей, из рабства. Почти все они были беременными… это была такая программа у мусульман. Видимо, подцепили где-то на востоке. Всех сербок, попавших в плен, насиловали, пока они не беременели. Это была именно программа, насиловали всех, даже некрасивых.

…

– Я встречала их. Пыталась помочь – но что я могла. Многие просили сделать аборт, но я отказывала, я же христианка. Четники считали их предательницами, я не могла их переубедить. Некоторые покончили с собой…

– И что вы этим хотите сказать?

– То, что это трагедия. Трагедия страны, трагедия народа. А когда семнадцатилетняя сучка залетает неизвестно от кого – трагедию из этого делать не надо. Хорошо, я перепишу отчет. Беременность, примерно вторая неделя, может, третья. Вам это сильно поможет?

– Мне – нет. Вы… беретесь судить, профессор. Это плохо. Очень плохо. Помните, что сказано в Библии? Каким судом судите, таким и будете судимы и какой мерой меряете, такой и вам будут мерять…

– Не смейте…

– Вы меня не дослушали, профессор. Судить – очень любят все. Судить проще простого. Судить других. Гораздо сложнее – судить себя.

…

– Шестнадцатилетняя девочка приехала в большой город. В столицу своей страны – заметьте, своей страны. И что? Кому она тут была нужна? Да никому. Кому-то нужно было ее тело, просто попользоваться. Кому-то надо было снять ее на предвыборный плакат, чтобы в очередной раз надурить сограждан обещаниями, которые никто и не собирался выполнять. Кому-то надо было продать ее в Милан – ходить по подиуму. Больше она – никому не была нужна.

…

– Я иностранец, не этнический серб, не мне вас судить. И все же – вы виноваты, все вы, без исключения – в том, что произошло и происходит. В вашей стране, в вашей столице, в вашем городе. Таких как Ань – вокруг сотни, тысячи, просто не всех убивают. Но наплевать на них – всем. Вам – всем. Они не ваши дети. А когда они умирают в семнадцать, как Аня – вы их осуждаете. С высоты своей безукоризненной морали.

…

– Пошли, Лука. Профессор завтра перепишет отчет…

…

– Напиться бы

Лука смотрел перед собой больными глазами. Мы сидели в машине рядом с Белградским университетом. Темнело.

– Так напейся. Что мешает.

– Нет, нельзя. Нельзя. Напьюсь, когда раскроем. Когда этих упырей…

– Молодец.

– Да что молодец. Вот что делать, а? Что – делать?!

Эх, Лука. Если бы я знал…

– Откуда мне знать? Мы продали право первородства за похлебку. Так же как и вы.

– Да, но коммунисты…

– Да при чем тут коммунисты. Не обязательно быть коммунистом, чтобы быть человеком. Мы все не коммунистами перестали быть. Мы перестали быть людьми.

…

– Я не знаю, как быть, Лука. Я знаю только одно – те, кто меня учил, когда видели зло никогда не отворачивались. И я стараюсь так же. По крайней мере, стараюсь. Это и есть тот вклад, который ты и я можем внести.

…

– Поехали, куда тебя отвезти?