Читать книгу - "Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц"

– Я вас не понимаю, Евгений Николаевич.

– Что непонятно? Кейс ты получил?

– Получил.

– И что с ним сделал?

– Как всегда передал Топалову.

– И дальше?

– Все. Я больше его не видел.

В дверях показалась Лоретта. Она кивнула головой, что должно было означать: «Все спокойно». Я тоже кивнул головой: «Спасибо». Она бесшумно исчезла.

– Начнем сначала. Когда и где ты получил кейс?

– Я летал в Виндхук. Там ребята Нуйомы действуют почти открыто. Однако кейс мне там не дали. Пришлось лететь в Луанду. Там я встретил Дулиттла, он передал мне кейс.

– Где это было?

– В правлении банка «Ангола Минерал».

– Кто это видел?

– Я не первый день этим занимаюсь. Прошло все нормально. Я сразу поехал в аэропорт. Спокойно прошел в самолет и прилетел в Рим. Никаких проблем с таможней не было. Кейсы они не вскрывают.

– Сколько времени у тебя был кейс?

– Три дня. Я как прилетел, сразу позвонил Топалову. Он явился через день. Я ему передал кейс.

– Где?

– Как всегда здесь. У докторессы. И все. Больше я кейса не видел.

Он помолчал, потом спросил:

– Из ваших вопросов я понял, что кейс пропал.

– Деньги не поступили в банк.

– Где-то обрыв цепи?

– Да.

Крокодил подсчитал в уме.

– Прошло уже много времени. Если не поступили, то…

– Что «то»?

– Надо допросить Топалова. С пристрастием. Лучше в моем присутствии. Тогда он не скажет, что кейс от меня не получил.

Интересно, знает ли он, что Топалова убили почти три месяца назад. Он продолжал:

– Скажу вам честно, Евгений Николаевич, он мне никогда не нравился. Я все время удивлялся, почему вы ему доверяете.

– Он уже почти двадцать лет работает безупречно.

– Двадцать лет… А сейчас времена другие. Кроме того… Тогда я не обратил внимания. Но сейчас, когда вы мне рассказали… Дело в том, что Топалова видели в Риме через несколько дней после того, как я передал ему кейс. А он должен был, получив кейс, сразу уехать.

– Кто видел?

– Мой агент.

– Кто твой агент?

– Сосулька.

Я обалдел:

– Какая еще Сосулька?

– Это ее кодовое имя. Она работает на меня.

– Ты о ней докладывал в Центр?

– Нет. Это мой агент, так сказать, по личной части.

– Где работает твой агент по личной части?

– Секретаршей у президента компании, выпускающей рыбные консервы. Она подслушивает разговоры патрона и пересказывает мне. Она уверена, что у меня небольшой консервный заводик. Так сказать, коммерческий шпионаж. Она это называет «маленькая услуга большому развратнику».

– Ты себя славно зарекомендовал.

– Стараюсь. Но я ее люблю не только за это.

– Уже понял. Где она видела Топалова?

– На художественной выставке. Он же художник. Точнее, скульптор. А отец у Сосульки тоже скульптор. Но скульптор, я вам скажу, странный. Каждая скульптура величиной с памятник на площади. При случае можно внутри от полиции спрятаться.

– Она прямо так тебе и доложила: «Вчера видела человека, с которым вы вместе работаете на Советский Союз»?

– Не совсем так. Года два назад я был на выставке вместе с Топаловым. Она нас видела вместе и теперь сказала, что встретила человека, с которым я был на выставке.

– Не ошиблась?

– Она описала его: пробор посередине головы и глупый вид. Топалов. Абсолютно Топалов.

– Она с ним говорила?

– Нет. Просто увидела – и все. Я не придал этому значения, но после того, как вы мне рассказали…

– Давай по датам. Когда ты получил кейс от Дулиттла?

Крокодил подумал, потом сказал:

– В апреле. Сразу же после первого апреля я полетел в Виндхук. Это было второе. Четвертого я был в Луанде и получил кейс. Вернулся в Рим пятого в пятницу. Восьмого прилетел Топалов, девятого мы с ним встретились у докторессы, и я передал кейс.

Уж больно точно он называет даты! Такое сразу вспомнить нельзя. Значит, готовился к разговору. А с другой стороны, как раз наоборот. Если бы готовился, тогда бы сделал вид, что сразу вспомнить даты не может.

– Когда твоя дама видела Топалова?

– Должен подумать… Хотя давайте посмотрим.

Он вынул маленький календарик.

– Выставки по средам. Стало быть, она видела его в среду семнадцатого.

Я посчитал:

– Значит, он находился в Риме больше недели. И кейс, скорее всего, был при нем. Мог он в Риме продать алмазы?

– В Риме все можно продать. Только вот цена… И зачем ему продавать их в Риме?

– Какой из себя этот кейс?

– Обыкновенный. Только с шестью замками с каждой стороны. Шесть цифр. Если бы было по три цифры, как в обычных кейсах, то достаточно набрать тысячу комбинаций слева и столько же справа. За пару часов можно осилить. Но тут по шесть цифр, по миллиону комбинаций с каждой стороны. И сделан он непонятно из чего. Но чувствуется, очень крепкий. Знаете, в Южной Африке есть такие сорта дерева, что изделия из них крепче стали.

– А ты в Виндхуке, случаем, статуэтки из дерева не покупал?

– Нет.

– Их там много?

– Много.

– А статуэток в виде Гоголя не видел?

Крокодил опешил:

– Да там не только Гоголя, там и Шекспира не знают. А что касается статуэток, то оттуда можно привезти редкую. Намибия была немецкой колонией, и там немцев много. Есть статуэтки Бисмарка и… не поверите… Геринга. Да. Но не удивляйтесь, не того Геринга, который фашист, а его отца. Тот был губернатором Намибии, и о нем там самые замечательные воспоминания. Есть даже улица Геринга. Такая вот получается консерватория.

Мне эта консерватория не нравилась. Больше всего на свете я не любил совпадения. И тут еще эта дама, о которой Крокодил не сообщил в Центр…

– Ты веришь всему, что тебе докладывает твоя Снегурочка?

– Сосулька, – поправил Крокодил. – Я ее зову Сосулькой. В отличие от настоящей сосульки, эта, когда ее положишь под одеяло, не тает. Но я рад, что слово «сосулька» у вас вызвало ассоциацию с морозом, а не с глаголом, от которого оно образовано. Стало быть, несмотря на общее разложение, нравы в Белокаменной еще крепки.

– Почему ты о ней ничего не сообщал в Центр?