Читать книгу - "Сам без оружия - Алексей Фомичев"

Где‑то часа через два банкет стал все больше превращаться в грандиозную пьянку, правда, в рамках всевозможных приличий. Губернатор, наговорив немало добрых слов, уехал, не забыв поздравить еще раз всех с праздником. Вместе с ним как по команде исчезли несколько важных чиновников. Видимо, понимали, что их присутствие никого не интересует.

После чего застолье стало более раскованным и откровенным. Так же радовала своим вокалом Дарья Бурлакова, выступал еще какой‑то певец, но не получил и половины аплодисментов, что услышала в свой адрес Бурлакова.

Оркестр старался вовсю и в какой‑то момент наиболее прогрессивные из гостей, конечно, молодежь, перешли к танцам. Тут же выстроилась очередь желающих повальсировать с Дарьей. Несколько меньше было кавалеров, пригласивших на тур девушек из съемочной группы. И уж почти никто не хотел вести в танце местных матрон, отчего те помрачнели и бросали на заезжих красоток далеко не дружественные взгляды.

Гости разбились на компании, кто‑то занял прилегающие комнаты, кто‑то оккупировал диваны в углах, остальные остались за столами или вышли в холл.

Щепкин и Гоглидзе успевали всюду, то разговаривая с Зинштейном и его помощником, то рассуждая на тему военных успехов русской армии с офицерами гарнизона, то слушали глубокомысленное вещание слегка перебравшего купца первой гильдии Жарова. Кстати, этот делец и был на крючке жандармского управления из‑за недопоставок заранее проплаченных товаров для армии.

Здоровый, излишне дородный купец с окладистой бородой, большими навыкате глазами и короткой по последней моде стрижкой привлекал к себе внимание громкими изречениями и здравицами в честь государя императора, его семьи и славы русского оружия.

На купца с плохо скрываемым презрением смотрели офицеры, но говорить что‑то против не смели. Или просто не хотели задевать этот ходячий мешок с деньгами.

Зато Жаров, перебрав все тосты и здравицы, вдруг решил станцевать с самой Дарьей Бурлаковой, пренебрежительно оттеснив очередного поклонника. Певица с недоумением посмотрела на купца, холодно бросила несколько слов и отвернулась.

Жаров побагровел, но сдержал себя. Постоял несколько секунд на месте, тяжело повернулся, едва не сбив с ног поклонника, и пошел прочь.

– Опять отшили Никитку, – шепнул на ухо Щепкину Гоглидзе. – Я уже слышал о его несчастной любви. Он вроде бы как трижды делал предложение Бурлаковой и даже денег давал на театр. И что‑то там еще… Но Дарья его даже не слушала. Такого борова в мужья?.. Бр‑р!..

– Японцы пока сидят, – сказал Щепкин. – Чин чином. Этикет блюдут.

Его взгляд остановился на Идзуми, рядом с которым сейчас сидел французский дипломат. О чем они говорили, слышно не было, но беседа шла ровно, спокойно. Секретарь посла и советник по культуре были рядом, однако не вмешивались. Хотя с Горо пытался завести разговор кто‑то из гостей, но тот отвечал хоть и вежливо, но неохотно.

– Когда начнем?

Капитан с сомнением посмотрел вокруг. План предусматривал небольшой конфликт кого‑то из гостей с японцами. Тогда можно под шумок и портфель отобрать. Но только не в зале. Надо как‑то убрать их отсюда и развести по сторонам. Как?

К офицерам подошла Диана, сопровождаемая Зинштейном и молоденьким подпоручиком. Офицер бросал на девушку столь страстные взгляды, что Щепкин едва сдержал улыбку. Бедный Ромео, он не знает, что вместо Джульетты влюбился

в Екатерину Медичи. Лучше бы уж ухлестывал за Дарьей Бурлаковой. И кто ей такой псевдоним придумал? Бурлак – не самая лучшая профессия предков. Или это в пику общественному мнению? Интересно, певица не сочувствует социалистам и прочим народным спасителям?

Капитан посмотрел на подпоручика еще раз и вдруг понял, как можно вывести ситуацию из тупика. Не шедевр, но почему не попробовать?

Он кивнул подошедшим, отозвал ротмистра в сторону и быстро объяснил план. Гоглидзе покрутил ус, покивал и исчез в толпе.

Минут через двадцать японцы покинули стол и вышли в соседнее помещение. Здесь к ним подошли Дарья Бурлакова, руководитель театра и еще несколько человек, среди которых были француз и Джек Браун.

Француз и начал разговор, представив Дарью японцам, а потом сказал, что певица планирует гастроли по Дальнему Востоку и, возможно, захочет поехать в Маньчжурию. Не подскажет ли господин дипломат, как лучше организовать это дело и может ли быть вообще интересно выступление русской певицы там?

Идзуми охотно поддержал разговор, высказал несколько комплиментов таланту певицы и предложил взять на себя устройство гастролей с японской стороны. И вполне определенно заявил, что, конечно, выступления Дарьи пройдут с большим успехом. Ее красота и вокальные данные тому гарантией.

Потом, извинившись, Идзуми пошел к выходу, оставив с певицей и ее спутниками своего секретаря и советника Горо.

В это же время в другом конце зала прилично перебравший, но еще уверенно стоящий на ногах купец Жаров слушал рассуждения офицеров: действительно ли японцы увезут Бурлакову с собой и не останется ли та после гастролей в Японии. Мол, узкоглазые хоть и азиаты, но в русской красоте понимают. И такую яркую особу, как Дарья Бурлакова, не пропустят.

Жаров вновь налился краской, а тут еще кто‑то из промышленников средней руки с насмешкой бросил:

– И тогда не видать тебе, Никита Ерофеич, Дарьюшки, как ушей. Японец‑то тощ и стар, а тебя побил. Как есть побил…

Купец повел красными глазами на промышленника, захрипел, шарахнул кулаком по столу:

– А тебе, Виктуар, не видать кредита, как бог есть!

Промышленник закашлял, махнул рукой, но вымолить прощение у Жарова не успел. Хлопнув еще рюмку водки, Жаров направился в соседнее помещение, откуда отчетливо доносился заливистый смех Бурлаковой.

Щепкин, совершая променад по залу и соседним помещениям, сумел незаметно подойти ближе к Кинджиро и Горо, стоящим в большой компании. Там шел разговор на тему искусства в России и в Японии. Капитан ловко сманеврировал, обогнул столик и нечаянно задел локтем проходившего мимо официанта. Тот едва не уронил поднос, неловко качнулся и толкнул в спину Кинджиро, а стоявшего рядом офицера в плечо. Возникла небольшая заминка с огорченными восклицаниями, ахами и охами. Официанта грубовато поставили на ноги и велели исчезнуть. Офицер и один из гостей стали извиняться перед Кинджиро, тот вежливо отвечать, кланяясь и прижимая левую руку к груди. Дарья Бурлакова огорченно ойкала.

И никто не обратил внимания, что Щепкин, играя роль еще одной невинной жертвы столкновения, в короткий миг успел ладонью подбить портфель под днище.

Он тут же отшагнул назад, спрятался за официанта, а потом поспешил прочь из помещения. Следовало срочно остановить Гоглидзе и выйти в зал подальше от японцев. Но было уже поздно.

Гоглидзе возник у другого входа в помещение, встал неподалеку, взял со столика бокал с шампанским и поймал взгляд Щепкина. Капитан не успел дать знак «стоп», когда в помещение буквально влетел Жаров и, сметая все на своем пути, направился к японцам.