Читать книгу - "Дублерша для жены - Марина Серова"

Или я так долго лежала без памяти, что успел настать вечер?

— Муж и жена? Значит, ты — Алина?

— Да, Алина, — упрямо пробормотала я и обессиленно прикрыла глаза.

До моего слуха донесся легкий смешок.

Потом неизвестный твердо произнес:

— Нет, ты не Алина. Я это понял почти сразу, но нужно было убедиться наверняка.

Так что извини.., пришлось проверить особые приметы.

Смысл этой фразы дошел до меня не вдруг. Но он высвободился, когда раздался оскорбительный каркающий смех, которым киллер сопроводил свои слова. Я резко поднялась, хотя в голове мутно колыхнулась тупая боль, и выдохнула:

— Ты что же это, сволочь, себе позволяешь? Особые приметы… Ты что, меня раздевал?

— Частично, — сказал он. — И только в интересах истины, не более того. Так что можешь не беспокоиться насчет поругания чести. Но ты мне так и не ответила: кто ты такая? Поторопись. У тебя совсем нет времени.

— Знаешь что, дружок, — сказала я, садясь. — Не надо ля-ля. После этого чертова моста через овраг мне сегодня ничего не страшно. Так что не надо меня пугать. Я вижу, ты у нас редкостный умник, бодрячок, этакий ванька-встанька…

— Колька, — сказал он. — Колька-встанька.

— Что? — не поняла я.

— Меня зовут Николай. Я сказал свое имя, а вот как зовут тебя?

Только тут я по-настоящему очнулась.

Лицо сидящего передо мной мужчины прояснилось до почти болезненной ясности.

Я мысленно убрала бороду, морщины на лбу, убрала темные круги под глазами, а потом протянула руку и сняла с него вязаную шапочку. Он не сопротивлялся, словно чувствовал, что я не причиню ему вреда.

И тут я узнала его. Да, это был он. Только как же он изменился с того времени, как была отснята та кассета. Когда была сделана та видеозапись того, как он развлекался с Алиной Эллер…

— Николай? — переспросила я. — Подожди.., значит, ты Николай Серов, ох-ра…

— Вот именно, — подтвердил он. — Заметь: даже выдерживая правила игры, видно, заданной тебе Эллером, ты не смогла сказать — «мой охранник». Ты хотела сказать: «охранник Алины». Это было написано у тебя на лице.

— Ну конечно, ты Николай Серов. Но ведь ты должен быть в Австрии, с Алиной.

— Должен.

— Значит, она осталась там одна?

— Осталась одна.

— Но как же… Я ведь только сегодня разговаривала с тобой насчет ключей от квартиры Алины, пропали ли они или… — Я не договорила фразу до конца, потому что вспомнила, что в трубке звучал совершенно другой голос — рокочущий баритон, совершенно не похожий на мягкий голос Николая, тот, что слышала сейчас. Впрочем, мягкий-мягкий, а именно этим голосом Серов рявкнул мне ночью в ухо: «А-а.., сука! Дайка я взгляну на эллеровскую кор-рову!»

— Нам нужно поговорить, — сказал он. — Только не здесь, понимаешь? Как тебя зовут все-таки?

— Женя, — растерянно ответила я. — Да, я тоже думаю, что нам надо поговорить.

Куда поедем?

— Я остановился в гостинице, — сказал он. — Нарочно выбрал на окраине — мне все-таки опасно светиться. А ты в самом деле капитально похожа на Алину. Откуда ты?

— Да отсюда, — сказала я. — Я в Тарасове уже лет пять как живу.

— Значит, ты Женя?.. — переспросил он и отчего-то вздохнул. — Женя.., ясно. А я, идиот, все-таки надеялся, что…

Он не стал договаривать, а я не стала его тормошить. И так было ясно, что за всеми этими событиями скрывалась какая-то тайна. Жутковатая тайна, и мне предстояло ее узнать. Иначе расставить все точки над i в истории с Эллером и его женой Алиной не удастся.

* * *

Николай Серов действительно остановился в захудалой гостинице со всеми атрибутами захолустья. Тут было все — и подтекающие краны при отсутствии какой бы то ни было воды, кроме двух тонких холодных струек из горячего и из холодного кранов, и мускулистые тараканы, устраивающие на полу, на кровати и на тумбочках свои тараканьи спорт-состязания, и не очень чистое белье, и какие-то больничные обои на стенах, и искусно замаскированные выключатели, найти которые мог только человек с навыками сыскаря.

Впрочем, Николаю было явно не до этих бытовых мелочей. Он вошел в номер и тут же захлопнул и тщательно запер дверь, а потом задернул шторы. Все в его поведении выдавало человека, который имеет основания опасаться за свою жизнь.

Впрочем, он словно прочитал мои мысли. Потому что криво усмехнулся и произнес:

— Думаешь, я боюсь за свою жизнь? Да, боюсь. Боюсь умереть раньше времени. Боюсь не успеть сделать то, что должен сделать. Я не строю из себя графа Монте-Кристо, но я в самом деле должен рассчитаться по долгам.

— Ты хочешь убить Эллера? — спросила я. — Я права?

Он передернул плечами и ответил:

— Не только его. Есть еще и некто Вышедкевич, мой, да и твой, кажется, коллега.

Вот этого цепного пса я хочу уничтожить на глазах его хозяина.

— Николай, не пора ли уже перестать говорить формулировочками Карла Моора, благородного шиллеровского разбойника? — со сдержанным раздражением проговорила я. — Ты можешь изъясняться по-человечески?

Серов открыл полиэтиленовый пакет, который принес с собой из машины, и вынул оттуда две бутылки водки, кусок колбасы, упаковку нарезанной крупными ломтями ветчины, а также баночку соленых огурцов. Все это он поставил на стол и проговорил:

— У тебя сегодня был трудный день, Женя. Ты и не заметила, как он прошел. Полдня провалялась у меня в машине.

— Твоими стараниями, — сухо произнесла я и бросила на него настороженный взгляд.

— А ты — опасная, — сказал он. — Я даже сейчас чувствую, как от тебя исходят хищные флюиды. Водку будешь?

— Плавный переход к беседе, — прокомментировала я. — А что? Буду! После этого проклятого моста и всего остального… буду.

— Я так и думал, — кивнул головой Николай и, открыв бутылку, разлил по стаканам почти половину ее содержимого. Потом зубами разорвал упаковку с ветчиной и вывалил все на блюдце.

— Огурцы тоже будешь зубами открывать, Коля? — спросила я. — Потом придется экономить на стоматолога?

— На патологоанатома, — мрачно пошутил Серов. А может, это была вовсе и не шутка. — И все-таки как ты похожа!.. — почти помимо воли вырвалось у него, и он, стукнув зубами о край стакана, одним глотком опустошил его.

— На Алину? — спросила я и тоже выпила водку одним махом. Вообще-то я ее не очень жалую, но с такими мужчинами, как Гена Калинин, как Лео-Лео Эллер, как Кум, ну и как Коля Серов, не лимонадик же пить.

— За Алину, — кивнул мой собеседник. — А ты хорошо дерешься. Обучена?