Читать книгу - "Невеста Василевса - Надежда Салтанова"

Тот улыбнулся, отчего лучики морщинок вокруг глаз стали глубже, кивнул:

— Вернусь, Нина. Мне все одно по ночам не спится, вернусь. А Миробиблион сейчас пришлю тебе. Один их этих оболтусов, что мышей опять прошляпили, принесет.

Позже, уже после того, как сонные слуги приволокли котов и насыпали сушеную полынь, смешанную с золой, вокруг шкафов, Серафим вернулся в зал. Нина сидела на деревянной скамье за столом, голова ее лежала на сложенных руках. Аптекарша спала. Старик остановился в растерянности. Будить женщину ему было жаль, умаялась небось за день. На дворцовой службе отдых краток, это он по себе знал.

Нину он жаловал. Она взглядом и разговорами напоминала ему дочь, что уже много лет назад уехала в далекую фему[68] с мужем. Свою дочь он сам учил читать на разных языках, открывал ей великий мир древних философов. Бабка ее, мать жены Серафима, считала, что для девицы это занятие опасное. Не дело, когда жена ученее мужа. Но дочери с мужем повезло — он тоже собирал библиотеку философов. Предыдущий император послал его в одну из фем, потом там началась война. Уже больше 20 лет он не получал от нее вестей.

Сыновья его служили когда-то в конной тагме[69], да тоже оба пропали. Так один за другим и сгинула вся семья Серафима. Ранее рядом с книгами и свитками, содержащими знания и труды великих философов, ему не доводилось скучать, о близких горевал, но принимал это с христианским смирением. Но чем старше становился, тем больше ему хотелось семейного тепла, задушевных простых разговоров.

С Ниной он познакомился прошлым летом, поначалу относился к ней настороженно. Что она делает во дворце, за что ее василисса привечает? Простая женщина, не из патрикиев, а читает и по-гречески, и по-латыни. И про травы и снадобья много знает. Редкое для женщины умение. Необычное.

Поговорив с Ниной несколько раз, он потянулся к ней своей одинокой старческой душой. Да и она, похоже, была рада беседам с ним. Приносила ему отвар от ломоты в костях да от усталости. Однажды поведала ему про свою жизнь, как сгинул ее отец в чужих землях, как умер у нее на руках муж, как она одна выживала да за аптеку свою боролась. Ходили по дворцу слухи, что она не то наследника от какой-то беды спасла, не то шпионов помогла найти. Подробностей никто не знал. Или знали, но не смели рассказывать, зная, что таких рассказчиков ждут вымоченные плети в подземельях, а то и что похуже.

Помявшись, он осторожно тронул ее за плечо. Нина вздрогнула, открыла глаза. Не совсем еще проснувшись, оттолкнула руку старика, вытаращив глаза, попыталась вскочить со скамьи.

— Тише, Нина, приснилось тебе что? — негромко сказал Серафим. — Ты, ежели притомилась, ступай в комнату позади скриптория. Там скамья есть и тюфяк. Выспишься.

Аптекарша выдохнула, плюхнулась на скамью:

— Прости, почтенный. Приснился мне сон недобрый. — Она дрожащими руками поправила платок, затолкала под него выбившиеся локоны. — А спать мне сейчас не надо. Императрица, поди, ждать не любит. Ты посиди со мной, я тебе отвара налью бодрящего.

Старик расположился на скамье по другую сторону стола, достал из принесенной холщовой сумы две низкие чаши.

— А я вот, Нина, совсем не сплю в последние дни. Ночью не заснуть, а утром просыпаюсь с рассветом. Потому и прошу у тебя отвар, чтобы днем носом не клевать. А то скрибы без меня наворотят дел.

Нина, пошарив в суме, выставила на стол два глиняных кувшинчика.

— Вот этот из розмарина и родиолы — для бодрости. А этот, с мятой, матрикарией и чабрецом — для хорошего сна. Тебе какого налить сейчас?

— Для бодрости. Мне же с тобой ночь куковать, разговоры вести да свитки искать.

Нина кивнула, потянулась к кувшинчику. Вдруг она повернула голову, прислушиваясь.

— Почтенный Серафим, неужто опять мыши? Шуршит что-то?

Старик прислушался, приставив к уху ладонь. Обернувшись к двери, гаркнул неожиданно сильным для такого телосложения голосом. На его зов явился заспанный слуга.

— В левом зале опять мыши шуршат?! Иди проверяй! Оболтусы, загубите мне императорскую библиотеку!

Примирительно положив руку ему на плечо, аптекарша протянула ему чашу:

— Вот, почтенный, твой отвар. Не сердись на слугу, может, мне почудилось просто.

Ворча на молодых, коим лишний раз пошевелиться лень, старик выпил содержимое. Обернулся к Нине:

— Ты нашла, что искала? На каком ты кодексе уже?

— Да стыдно признаться, почтенный, всего на седьмом еще. Уснула.

— Ну давай дальше смотреть, что там.

Вскорости старик начал зевать. Потом склонил седую голову на руки, в точности как Нина до него, и заснул.

Нина, выждав, осторожно выбралась из-за стола. Сдернув с головы мафорий, осторожно подсунула его под ключи, висящие на поясе спящего, обмотала, завязав поплотнее. Развязав пояс, потянула его, чтобы высвободить кольцо, на котором висели ключи. Старик всхрапнул, Нина замерла, чувствуя, как моментально прилипла к спине намокшая от пота туника. Едва дыша, сидела она на корточках у скамьи спящего. Дождавшись, чтобы дыхание его стало ровным, она наконец высвободила ключи.

Кованые сундуки с картами города стояли в самом дальнем зале, Нина о том знала. В самом начале знакомства Серафим показывал аптекарше императорские библиотечные сокровища. Про этот зал тогда тоже рассказал. Поведал, что под замками хранятся копии трактатов Ромейских императоров, копии юстинианового кодекса законов. И карты города тоже хранятся здесь же. Лишь карты городских укреплений здесь не держат. Эти хранятся во дворце под защитой самого этериарха[70].

Нина подошла к решетке, закрывающей вход. Окно здесь было тоже забрано решеткой, ночь была безлунная, лишь звезды на бархатном черном небе заглядывали в арочный проем. В неровном свете масляной лампы видны ряды кованых сундуков, стоявших вдоль стен. Их было немало. На секунду аптекарша засомневалась в своих силах — как ей найти здесь сундук с картами? Неужто все придется открывать да ключ к каждому подбирать? Так на это и ночи мало. Она достала ключи, поднесла к светильнику, чтобы выбрать тот, что для начала откроет замок на решетке. Замок висел крупный, значит и ключ должен быть самый большой. Заметила, что на ключах сделаны уплощения, а на них выбиты римские цифры. Если ключи с номерами, значит, и на сундуках должны быть номера.

Она достала из сумы склянку с оливковым маслом, настоянным на мяте. Осторожно смазала все петли, ключ и капнула в сам замок. Авось не будет скрипеть ничего.

Проскользнув в комнату, она притворила за собой решетку и принялась обходить со светильником