Читать книгу - "Шаги во тьме - Александр Михайлович Пензенский"

опознали. Значит, преступник был с жертвой близко знаком. Обычный уличный бандит просто пырнул бы несчастного ножом и оставил тело на улице. Так что как только узнаем, кем был этот покойник, так определим и круг подозреваемых. Вот только как установить личность без головы? Пока лишь ясно из заключения доктора, что это мужчина до сорока, физически крепкий, из отклонений лишь увеличенная печень. Что совершенно не удивительно, если он с Лиговки. Вода ледяная, так что точно определить, сколько он там плавал, не представляется возможным. Но точно не больше недели. Никаких особых примет – ни шрамов, ни родимых пятен. Поэтому сегодня у нас опять облавы. Будем составлять списки всех, кто пропал за последние десять-двенадцать дней. Но даже сейчас могу сказать, что списки эти окажутся длинные: там каждый день кто-то пропадает. Да еще и вокзал рядом. – Константин Павлович потушил папиросу, поднялся, натянул пиджак. – Так что сегодня снова не жди, ложись без меня.

Он поцеловал жену, заглянул в детскую – Лизанька с Алешей посапывали в унисон.

– Пообещай мне не геройствовать. – Зина снова улыбнулась, глядя, как муж чмокнул детские макушки.

– О чем ты, какое тут геройство, милая. Мы с Владимиром Гавриловичем и Александром Павловичем и из авто-то выходить не станем. Как-никак начальство.

– Кстати, ты уж напомни своему начальству, что в субботу они с дамами обедают у нас. Дамы, уверена, помнят, а вот мужчинам следует еще раз сказать. В восемь, не забудь.

* * *

Участок жил своей обычной жизнью: гудел многоголосьем, будто оркестровая яма Мариинского театра перед спектаклем, и, окажись общая зала раз в десять побольше, по разношерстности публики вполне сошел бы за небольшой провинциальный железнодорожный вокзал, скажем, где-нибудь в Клину. После первой ночной облавы дожидались по лавкам своей очереди к приставу персонажи, словно сошедшие со страниц горьковских историй, – завсегдатаи ночлежных домов, чайных, пивных и прочих злачных мест, откуда повытаскивала их бесцеремонно полиция, не сумев достоверно установить личность на месте. Кто-то нервно теребил в заскорузлых, обветренных руках картуз, опасливо поглядывая на грозно хмурящего брови мундирного дежурного, а кому-то все трын-трава – откинулся к стенке, надвинул шапку на глаза и знай себе сопит в две дырки, будто под тощим задом не жесткая скамья, а перина лебяжьего пуха.

Константин Павлович оглядел этот каждодневный Содом, поморщился от кабацких ароматов, задержался взглядом на прилично одетом пожилом господине в дорогом пальто с бобровым воротником и пенсне, явно выделявшемся среди остального народа своим интеллигентным видом и немного затравленными глазами, – не иначе, попался в салоне с веселыми девицами и теперь в ужасе от предстоящих объяснений и с законниками, и, что много хуже, с супругой. Мысленно посочувствовав страдальцу, Константин Павлович двинулся было к лестнице, но дежурный поднялся, козырнул и вполголоса доложил:

– Господин Маршал, тут вон господин профессор чуть не с открытия дожидаются. Спрашивали Владимира Гавриловича, но он в канцелярии. – И указал бритым подбородком как раз на того самого типа в пенсне.

Значит, просто посетитель. Тот с готовностью вскочил со своего места, обронил лежащую на коленях шляпу, наклонился, охнул на начавшего съезжать вбок своего соседа, который, утратив опору в виде профессорского плеча, решил принять горизонтальное положение. Попробовал было поднять пьянчугу, но, не достигнув успеха и окончательно решив, что уют этого непрезентабельного незнакомца все-таки менее важен, чем его, профессорское, дело, решительно шагнул в сторону Маршала.

– Помощник начальника сыскной полиции титулярный советник Маршал, – слегка наклонил голову Константин Павлович. – Чем могу служить?

– Всеволод Игнатьевич Гвоздецкий, археолог, профессор. Я, простите, вот по какому вопросу… – Он полез в карман, вытащил свернутый газетный листок. – Тут про вчерашний безголовый труп из Обводного… Здесь пишут, что это… этот… может быть жертвой идолопоклонников?

Константин Павлович закатил глаза.

– Простите, но это не официальное заявление сыскной полиции. Вы пришли мне рассказать о сектантах, которые на Лиговке устраивают свои черные мессы? Посмотрите, – он обвел рукой залу, – вот лиговские жители. У них два бога – рубль и штоф. Точнее, копейка и полуштоф, потому что целый рубль единомоментно мало кто из них в руках держал.

– Но послушайте, – с отчаянной надеждой вцепился в Маршала Гвоздецкий, – вы не понимаете, это и вправду может быть ритуальное убийство! Всего пять минут, прошу.

Но Константин Павлович решительно освободил руку от неожиданно крепкой хватки, сам взял посетителя под локоток и провел по коридору к комнате приставов, открыл дверь.

– Мечислав Николаевич, – Маршал подтолкнул профессора навстречу поднявшемуся усачу, – снимите с господина Гвоздецкого показания и после покажите мне. Всеволод Игнатьевич, вы непременно оставьте свой адрес, я обязательно все изучу и с вами свяжусь в случае необходимости. А пока прошу извинить, сами видите, какой у нас бедлам.

Часа два ушло на изучение списков задержанных и беседы с оными. Попались два беглых каторжника (результат, конечно, хороший, да не тот), а в остальном обычная лиговская шантрапа: местные обитатели, кто спьяну не сумел объясниться с полицейскими, да приезжие крестьяне, расторговавшиеся и решившие отметить успешную коммерцию, пропив часть барышей. Под общую гребенку забрали и несколько девиц вполне определенного рода занятий, правда, без билетов и без бланков[24]. Этих Маршал распорядился отпустить сразу, без опроса: предположить, что женщина будет кромсать топором бездыханное тело, даже если у нее хватило бы решительности и сил предварительно это тело лишить дыхания, Константин Павлович не мог. А узаконивание их ремесла – дело, к уголовному сыску касательства не имеющее, тут околоток пусть рвение проявит. Беседы же с мужчинами заканчивались с одинаковым результатом: личность опрашиваемого устанавливалась, место жительства фиксировалось в опросном листе, пропавших знакомцев ни у кого из задержанных не имелось.

Не успел Константин Павлович закурить и откинуться на спинку кресла после последнего разговора, как дверь снова открылась.

– Бездельничаете, голубчик? Каковы успехи?

Маршал укоризненно посмотрел на начальника:

– Успехов чуть меньше, чем ноль. О пропавших никто не заявлял, особых примет не обнаружилось. А в минус баланс вывел фельетон в «Петербургском листке» и потянувшиеся вслед за ним в участок мистики со своими древними пророчествами. Нам бы голову.

– Да уж, без головы только головная боль. Про статью слышал от самого генерал-губернатора. Привез вот вам его обещание поснимать наши головы, ежели мы в кратчайшие сроки не сыщем злодея. Вот такие невеселые каламбуры. Но сейчас не об этом, голубчик. Идемте в наше царство теней. Только Александра Павловича еще захватим.

Через минуту Филиппов, Маршал и Свиридов стояли вокруг накрытого простыней металлического стола в мертвецкой.

– Открывайте, доктор, – махнул рукой Владимир Гаврилович.

Павел Евгеньевич Кушнир отдернул застиранную ткань, и Маршал