Читать книгу - "Роковая награда - Игорь Пресняков"

Дойдя до трамвайной остановки, они попрощались. Андрей остался ждать трамвая, а Надежда поспешила к дому.

* * *

Солнце медленно клонилось к горизонту. Верстах в двух от города, вниз по течению реки, на небольшом песчаном пляже сидел человек. Был он в соломенной шляпе и легкой рубашке, рядом отдыхали его модные лакированные ботинки. Человек лениво разгребал песок босыми ногами и поглядывал на реку. За кустами, окружавшими пляж, виднелась пролетка, стреноженный конь щипал молодую траву. Пляж и окрестности были пустынны, только чайки кружили над водой. Карманные часы проиграли незатейливую мелодию, человек вытащил их, щелкнул крышкой – семь часов.

Из-за кустов, со стороны города, показалась легкая прогулочная лодка. На веслах сидел мужчина, с виду дачник: в широкополой панаме, майке и шароварах. Он медленно греб, держась недалеко от берега.

Дачник обернулся, заметил сидевшего на пляже и кивнул ему. Подтабанив правым веслом, он причалил и выскочил на сушу.

– Салют, атаман! – весело поздоровался прибывший.

– Здравствуй, Федор, – отозвался сидевший на пляже и строго спросил. – Хвоста не приволок?

– Обижаешь, всю дорогу ухлил[58], как бы шкапуна[59]не вышло.

Федор уселся рядом, достал золотой портсигар и закурил.

– Понятно. Надеюсь, ты после субботнего дельца никуда не вылазил? – справился Гимназист.

– Само собой. Залег на хазе у Шурки, так и были два дня в неразлучке, – усмехнулся Фрол.

– Что за увлечение, твоя Шурка? Не спалит?[60]

– Не, забава[61]справная, некукливая[62]. К тому же я ей набаял[63], будто работаю в профсоюзе, – успокоил Федька.

– Ну, не мне тебя учить… Звал вот зачем: пора тебе, Федя, покочевать[64]месяц-другой. Бери вейс-шварц[65], поезжай в Москву, отдохни. Мы тоже заляжем на дно. Как только опера успокоятся, я дам тебе знать, – распорядился Гимназист.

Фрол бросил окурок в воду:

– Эх, погулять – оно, конечно, неплохо, да дела хочется! Такого, чтоб душа пела. С марта сидим, как хорьки по норам.

– Есть у меня дело, приготовиться надо, – отозвался Гимназист.

– Стоящее?

– Куш приличный, и риска достаточно, как ты любишь, – улыбнулся Гимназист.

– Давай, атаман, перешебуршим этот городишко! – засмеялся Фрол.

– Это будет наш последний грант[66], Федя.

– Что так?

– А так. Хватит. Погуляли мы на славу, пора нам из города котумать[67] . Предчувствия у меня недобрые.

– Чуешь ты локш[68]похлеще меня, атаман, уж я-то знаю. Куда хочешь вести нас?

– Пока не решил. Выберем большой город, купим себе концессию или магазин, будем честными гешефтмахерами[69]. Надоело мне, Федя, стрелять да резать. Устал… По Закону ты волен получить свою долю и лететь на все четыре стороны. Нашим я так же объявлю. Только Никиту заберу да Кадета – жалко мне их, пропадут они. Эти ребята – часть старого мира, в новом им без меня не выжить. Геня пусть поступает как хочет, ему неплохо и в тени, и на солнце, а вот Яшку придется нам смарать[70].

Фрол насупил брови.

– Агранович слишком завелся нашим промыслом, – продолжал Гимназист. – Он без дела не проживет, потому и сгорит. А если схватят его легавые – сдаст он нас, слабенький Яшка нутром. Как начнут жилы тянуть – все растолкует, как на духу! На последнем скоке[71] это и надо сделать. Выставим его на огонь оперов, может, и не придется лишний грех принимать, кореша[72]губить.

– А коли не увачкают[73]его легавые? – осторожно спросил Фрол и покосился на главаря.

– В таком случае ты его, Федя, и успокоишь, – отрезал Гимназист.

– Да, – кивнул Фрол.

Гимназист посмотрел Федору в глаза:

– Знай, если примется за нас сам Черногор – хана. Верь мне, пора, пора нам уходить.

– А я, пожалуй, с тобой пойду, атаман, – задумчиво проговорил Фрол. – Попробую новую жихтаровку[74]наладить. Где ты, там и я.

Гимназист поднялся:

– Увидим, потумкать-то время есть.

Он прихватил с песка свои ботинки и направился к экипажу. Бросил через плечо.

– На поезд садись не здесь, а в Биркине. Туда доедешь на перекладных. Свидимся!

Фрол махнул вслед Гимназисту рукой, встал и пошел к лодке.