Читать книгу - "Закат в Лиссабоне - Чингиз Абдуллаев"

Зато когда они наконец появились, Дронго с удовольствиемотметил, что обе женщины выглядели сегодня особенно великолепно. Зулмира наделачерное облегающее платье, а Эстелла, словно решив устроить соревнование сосвоей подругой и составить ей контраст, была в розовом. Дронго не сомневался,что все мужчины, сидевшие в холле, завидовали ему, когда он усаживал в заранеезаказанную машину обеих красавиц.

Автомобиль тронулся в сторону отеля, который вообще-тоназывался «Лапа Палас», но который сами португальцы называли «Ди Лапа». Черезнесколько минут машина остановилась у его главного входа. Дронго и дамыпрошествовали в холл, где их ожидала секретарь Франклина Кобдена. Она оказаласьмолодой темнокожей женщиной из Огайо. Очевидно, Кобден питал некую слабость кженщинам с шоколадным цветом кожи. Секретарь провела гостей в президентскийсьюит американского фармацевта, где уже был накрыт стол на четыре персоны.

Когда Дронго и его спутницы проходили по холлу отеля, ониувидели Россетти, который о чем-то беседовал с неизвестной им женщиной.Очевидно, у итальянца было назначено тут свидание. Увидев знакомые лица, онявно смутился, но деликатно кивнул всем троим и поспешил со своей дамой вресторан.

Четырех гостей, сидевших за столиком в сьюите американскогомиллиардера, обслуживали вышколенные официанты. Кобден весело шутил,рассказывая о своих приключениях. Женщины смеялись, Дронго иногда улыбался. Онбыл напряжен.

Дронго давно обратил внимание, что в минуты напряжениявыпивка на него не особенно действует. Так с ним обычно бывало в самолетах, вкоторых ему слишком часто приходилось летать. Во время сильной тряскиединственное спасение он находил в большой порции спиртного. Очень большой —поскольку водка или коньяк не оказывали никакого эффекта до тех пор, пока он невливал в себя целую бутылку. На него вообще слабо действовали сильные средства— не только крепкие напитки, но и медикаменты. Обычная для него дозаболеутоляющего лекарства для любого другого нормального человека была почти загранью переносимости.

Кобден перевел разговор на Африку, пользуясь тем, что за столомоказалась сеньора Машаду.

— Я не раз бывал в Зимбабве и могу сказать, что вашпрезидент Мугабе просто сукин сын! — горячился американец. — Он ведь обещалангличанам, что все будет по-честному. А теперь призывает своих сторонниковубивать белых фермеров. Так англичанам и надо! Не нужно было никому верить.Простите меня, сеньора Машаду, но я не люблю вашего президента. И вы извинитеменя, сеньора Велозу, но это бремя черных — когда вы берете власть и должныпонимать интересы белого меньшинства. Хотя бы понимать, я уже не говорюпризнавать.

— В Бразилии таких проблем не существует, — парировалаЭстелла.

— Они существуют во всем мире, — возразил Кобден. — И вАмерике, где принимают дурацкие законы о неравенстве белых и черных. Считается,что в университетах черным нужно давать преимущества, и при приеме на работучерные и представители сексуальных меньшинств пользуются большими привилегиями,чем обычный белый гражданин. Разве демократия бывает такой? Те же проблемы и вЕвропе, и в России, и в Австралии.

— Есть бремя белых, о котором говорил Киплинг, — заметилДронго, — а есть бремя черных. Когда президентом в Уганде был людоед и мерзавецИди Амин, он приказывал, чтобы все белые встречали его, стоя на коленях.Представляете, какую радость он испытывал от подобного унижения? А ведь еготоже «вскормили» англичане.

— Цивилизованный мир платит за тех, кого он пыталсявоспитать, кому давал деньги. В Советском Союзе давали деньги Карлосу Ильичу иЯсиру Арафату. Потом они стали общей головной болью. Я уже не говорю проирландскую или каталонскую оппозиции, которые тоже получали деньги из Москвы. Унас были точные сведения, — махнул рукой Кобден, — а мы в свою очередь«вскормили» Усаму бен-Ладена и все эти режимы на Ближнем Востоке — от короляСаудовской Аравии до Саддама Хусейна в Ираке. Все они — наше порождение. ИдиАмин тоже. Он был нашим союзником.

— Мир сходил с ума, — согласился Дронго. — Он был поделен надве части. А сейчас добавились проблемы наркомании, глобализма и, конечно,терроризма.

— За каждым событием стоят большие деньги, — со знанием делазаметил Кобден. — Каждая проблема порождена деньгами и решается при помощиденег. Вы думаете, что мы победили в Ираке с помощью нашей доблестной армии инового оружия? Ничего подобного. Мы просто заплатили командирам соединений иближайшим советникам Саддама, которые нам все сдали. Наши финансисты посчиталии решили, что так будет выгоднее, чем по-настоящему воевать.

— Вы говорите страшные вещи, — всплеснула руками Зулмира. —Слушая вас, начинаешь думать, что в мире нет ничего хорошего.

— Так и есть, — мрачно ответил Кобден, — в мире не осталосьничего хорошего. Скоро мы сами себя уничтожим, и на нашей цивилизации будетпоставлен крест. Рано или поздно это произойдет.

— Вы пессимист, — заметил Дронго.

— И очень большой, — согласился Кобден. — А что думаете вы,сеньора Велозу?

— Когда людей доводят до состояния бешенства, они берутся заоружие, — сказала Эстелла. — И я думаю, что так было всегда. Сегодня слишкомбольшой разрыв между богатыми и бедными. И еще богатые начинают презиратьнеудачников, всех бедных.

— Вы рассуждаете как левый радикал, — усмехнулся Кобден. —Мы никого не презираем, но при этом считаем, что человек имеет право насобственную судьбу и самостоятельное решение всех задач, которые он себеставит. Я трудился по двадцать часов в сутки, и сегодня, когда слышу разговорыо тяжелой нагрузке на работе, мне становится смешно. Что эти нытики знают отяжелой работе? Ничего.

— В вас говорит раздражение, — миролюбиво заметил Дронго.

— Внутри меня сидит обычный миллиардер. Жадный иэгоистичный. — Кобден состроил грозную гримасу, и все рассмеялись.

Атмосфера немного разрядилась.

— В вашем отеле нам встретился один знакомый делегат, —припомнил Дронго, — Россетти. Кажется, он пришел сюда с какой-то дамой.

— И вы молчите! — всплеснул руками Кобден. — Сеньор Россетти— руководитель крупной клиники. У них такие связи в Италии! И вы не сказалимне, что он приехал в мой отель! Я сейчас попрошу его подняться со своейспутницей к нам сюда.

Кобден обратился к своему секретарю, вызвав ее черезофицианта. Секретарь молча выслушала пожелания шефа и удалилась, плавнопокачивая бедрами.

— Красивая женщина, — заметила Зулмира. — И оченьсексуальная. Вы, наверное, поддерживаете с ней и интимные отношения, сеньорКобден?

— Никогда. Только деловые, — ответил Кобден, отводя глаза.Стало ясно, что не только.

Женщины переглянулись и насмешливо зафыркали, как быпоказывая, что ни на гран не поверили хозяину дома.