Читать книгу - "Осень на краю света - Дмитрий Заваров"

А там происходило страшное. Сотканный из мерцающей ряби нарост разбухал, вытягивал поверхность экрана, и все рельефнее проступало нечеловеческое лицо со светящимися бельмами. Больше всего это походило на тело моллюска, высовывающегося из раковины. Чуть сбоку от экрана стоял отец Димитрий — он держал прямо перед монстром раскрытую ладонь с нарисованным глазом. Священник медленно отводил руку, отчего казалось, что он вытягивает тварь из кинескопа.

— Кто тебя звал?

Казалось, что монстр вот-вот порвет искрящуюся помехами пленку и выберется наружу. Вслед за лицом стала проступать вся голова — продолговатый, похожий на дыню нарост на конце расширяющегося к экрану щупальца. Отец Димитрий медленно отходил в сторону, и щупальце, чуть заметно подрагивая, изгибалось вслед за его ладонью.

— Кто звал? — громко повторил отец Димитрий.

— За тобой! — уже не шепот, а низкий голос, уверенно перекрывший помехи.

Иваныч отчетливо разглядел, как шевелятся губы на рябящем лице. Он теперь наблюдал его в профиль — щупальце, ориентируясь на ладонь с глазом, изогнулось вбок. Осознав себя лежащим между ножек стула с открытым ртом, Федор Иваныч испытал острый укол стыда, попытался подняться, но в этот момент события стали развиваться стремительно.

— Кто звал? — прокричал отец Димитрий, замахиваясь дубиной.

— Убить! — прошипел эфир.

Из-под страшного лица с электрическим хлопком метнулась какая-то то ли молния, то ли веревка, воткнувшись острием в ладонь священника. Руку отбросило, как от сильного удара, но отец Димитрий, крутанувшись вокруг своей оси, все же успел с размаху рубануть по щупальцу дубиной. Раздался оглушительный хлопок, вспышка — Иваныч инстинктивно спрятал голову за сиденьем стула. По стенам и потолку загремели осколки кинескопа. И вслед за этим наступила оглушительная тишина.

— Живой? — прогремел вопрос.

Старик выглянул из-за стула. В комнате едко воняло паленой изоляцией, тумбочка опрокинулась, разбитый, перекошенный ящик телевизора валялся у батареи под окном, в воздухе клубился густой сизый дым. Отец Димитрий вставал с пола, тряся левой рукой и морщась от боли.

— При Сталине бы этого упыря уже год как расстреляли! — прохрипел Федор Иваныч, принимая сидячее положение.

— Ты как, дед?

Только сейчас старик обнаружил, что правое бедро его пульсирует болью. Он посмотрел на ногу: рядом с коленкой валялся кусок кинескопа: матовый, сантиметра в три толщиной осколок стекла. Другие осколки были раскиданы по всей комнате и даже залетели на кухню. Помимо них пол был усеян подвесками с люстры — теперь Иваныч понял, почему изменилось освещение: от советского пластмассового шика под потолком остался голый кулек из трех лампочек в окружении пустых колец.

— Знаешь, Борода, сколько времени понадобится, чтобы эти висюльки обратно повесить? — покривился от неприятных воспоминаний Иваныч.

— Сейчас рука отойдет — вместе повесим.

— А вот хрена! — твердо заявил дед и с долгим стоном поднялся. — Я давно эту гангрену выкинуть хотел. Набегался за ней еще при Брежневе — вот и жалел. Что же это за тварь ты вызвал?

— Не знаю. — Отец Димитрий подошел к телевизору и выдернул из розетки шнур. — Странно, что у тебя пробки не выбило.

— Нету у меня пробок. Я не за то воевал, чтобы буржуям по счетчику платить. А ты знал, что она вылезет?

— Скажем так, предполагал. — Отец Димитрий сделал неопределенный жест рукой. — В вашем эфире, они, по идее, должны кишеть, как головастики в лужах.

— Чего ж ты ждал-то, сразу надо было.

— Ее кто-то сюда позвал, думал, проговорится. А она, вишь ты, неразговорчивая.

— Пришиб ее?

— Это вряд ли. Но, дед, скажу тебе определенно: из телевизора эта тварь больше не высунется.

— Хоть что-то. Только как теперь внуку кино крутить…

Федор Иваныч дохромал до кровати, сбросил с покрывала осколки и уселся рядом с видеомагнитофоном. Пружины протяжно и жалобно скрипнули. Старик покачал головой, представив, как придется убирать весь этот хаос.

— Что ж это, они, значит, могут из каждого телевизора вылезти? — покосился он на разбитый каркас.

— Вылезти — это не так страшно. — Отец Димитрий пошатал ногой тумбочку. — Страшно, когда они там сидят, притаившись. А ты им в глаза смотришь.

— Да уж… Ты хоть понял, что Ульяна сказала?

— Не совсем. Но где Пономарь, похоже, знаю.

Он подошел к окну, отодвинул щеколды и распахнул раму. В комнату резко влетел чистый ветер. Дым под люстрой закрутило спиралью, на кухне хлопнула форточка…