Читать книгу - "За личное мужество - Андрей Воронин"

На экране появился моложавый усатый мужчина в форме майора МВД.

Молоденькая корреспондентка в ярко-синей курточке сначала весьма некстати улыбнулась, а потом сделала серьезное лицо и спросила:

— Скажите, убийство Александра Малиновского и господина Рубинштейна как-то связаны между собой?

— Следствие прорабатывает различные версии, — не поднимая глаз, будто сам себе ответил майор.

— Возможно ли, что в этом убийстве каким-то образом замешан Константин Прахов, которого подозревают в убийстве Александра Малиновского и его сожительницы?

— Следствие прорабатывает различные версии… — как заведенный повторил майор.

— Спасибо вам за то, что согласились дать нам интервью, — сказала корреспондентка. — Надеюсь, когда появятся новые факты, вы нам о них расскажете.

Корреспондентка отключилась и тут же опять появилась на экране.

— Только что нам удалось разузнать еще некоторые подробности этого ужасного убийства, — проговорила она почти заговорщицким тоном. — После того как киллер застрелил господина Рубинштейна, его тело, то есть тело Рубинштейна, каким-то образом упало в открытый люк с горячей водой. Опознать обезображенный труп удалось лишь по золотому перстню, который господин Рубинштейн никогда не снимал.

Татьяна хотела набрать номер Анжелы, но та дозвонилась первой.

— Ну что, ты смотрела? — спросила у нее Татьяна.

— Да, — сказала Анжела и опять спросила: — Ты до Лизы дозвонилась?

— Да нет же, нет, — начинала нервничать Татьяна. — Ты ко мне приходи, вместе попытаемся до нее дозвониться.

— Хорошо, уже иду, — сказала Анжела и добавила: — Знаешь, ведь после этих всех событий Лиза стала богатой наследницей. И ее тоже могут убить.

— Не дай бог, — поежилась Татьяна, а затем, отключившись, налила себе коньяка и, сделав несколько глотков, позвонила мужу.

— Але! — сказал тот недовольно. — Я же просил тебя меня не тревожить!

— Ты слышал, Рубинштейна убили? — выпалила Татьяна. — Приезжай скорей, а то мне страшно.

— Его похоронами я как раз сейчас и занимаюсь. Так что отстань.

— А когда похороны? — спросила Татьяна.

— Завтра в полдень. Его будут кремировать, — сказал Мельников и отключился.

Татьяна хотела сказать, что завтра его ждет доктор их дочери, но не успела.

Анжела пришла в каком-то странном, приподнятом настроении. По телефону, как показалось Татьяне, в ее голосе чувствовалась тревога. А сейчас она была как будто даже рада тому, что произошло. Хотя Татьяна давно убедилась, что каждый по-разному выражает тревогу.

— Завтра пойдем на похороны. Лизе надо помочь. Поддержать ее надо… — усаживаясь за стол, сказала Анжела.

Татьяна только вздохнула. Она позвала Анжелу, чтобы поговорить о своем, о женском, а та все время переводила разговор на Лизу.

Полина Васильевна позвала паренька, которого хозяин недавно нанял для того, чтобы помогать по хозяйству. Он весьма галантно разлил коньяк.

Анжела, кивнув, заметила:

— Я думала, вина выпьем. Но раз тут такие дела… тогда действительно лучше коньяк. Давай за память Лизиного мужа и отца. Не чокаясь…

Татьяна поняла, что развеяться не получится. Анжелу на Лизе будто заклинило. И выпив, она сначала набрала Лизин номер на своем телефоне, потом взяла Татьянин мобильник и тоже попыталась дозвониться до Лизы.

— Отключилась… — пробормотала Анжела и уже сама подлила себе коньяка.

— Да, все теперь заняты похоронами господина Рубинштейна… — вздохнула Татьяна. — И муж, и ты, Анжела…

— Точно, твой же муж наверняка знает, где и когда будут похороны. Перезвони ему, а?

Татьяна замялась, и Анжела уже пьяноватым голосом предложила:

— Или, может, мне ему позвонить? Ну? Какой у него телефон? Или боишься, что его у тебя отобью? А что, я молода, хороша собой и, главное, богата. Сказочно богата…

— Мне муж сказал, что похороны в полдень, в крематории, — поспешила остановить ее Татьяна.

— А в каком именно крематории? — продолжала наступать Анжела, вырывая у Татьяны ее телефон.

— О, Мельников, — сказала Анжела, набирая номер.

Татьяна стояла совсем рядом и поэтому слышала весь разговор.

Муж ответил сразу и, не дожидаясь, пока Анжела начнет разговор, сказал:

— Таня, я уже домой еду… Минут через двадцать буду.

— Это не Таня, это Анжела… — проговорила Анжела.

— Какая еще Анжела?! — возмутился Мельников.

— Какая-какая… Соседка ваша… Мы тут с Танькой сидим коньяк хлещем.

— Дай Татьяну, — строго сказал Мельников.

— Счас дам… — проговорила Анжела. — Только ты мне скажи, в каком крематории будут кремировать завтра Рубинштейна?

— При чем здесь Рубинштейн! Дай Татьяну!

— Странно… Он мне ничего не говорит. Он тебя требует, — сказала Анжела, передавая трубку Татьяне.

— Але… — сказала Татьяна, не понимая, что такое должно было случиться, чтобы Мельников вдруг бросил все дела и поехал домой.

— Что там у вас такое?! — возмутился муж. — Где ребенок?!

— С няней. Спит, наверное… — растерянно предположила Татьяна. Мельников едва ли не впервые за все время с такой тревогой спросил о дочке, которую всегда называл не иначе как спиногрызкой.

— Ты почему мне не сказала, что вы были сегодня у доктора? И что операция ей срочно требуется, тоже не сообщила! — продолжал возмущаться Мельников, похоже не стесняясь ни своего водителя, ни охранников.

— Я хотела тебе сказать, но ты же сказал, что у тебя времени нет, что у тебя дела… — напомнила Татьяна.

— Дела… Твой доктор ко мне в офис завалил. А я, как идиот, ничего знать не знаю, ведать не ведаю… Ладно, сейчас приеду, поговорим, — сказал Мельников и отключился.

— Странно… — покачала головой Татьяна, чувствуя, что тоже пьянеет. — Странно… Сказал, что сейчас приедет.

— Правильно. Если что-то случилось, муж, хозяин, должен быть на месте. А я пойду! — сказала Анжела и, пошатываясь, направилась к выходу.

— Да, лучше иди… Мы с тобой в следующий раз посидим поболтаем… — сказала Татьяна.

— Я тебе позже перезвоню. Мне надо знать, куда Рубинштейну венки везти…

С этими словами Анжела вышла на улицу.

— Проводите ее, — попросила Татьяна одного из охранников, а сама поднялась к дочке.

Та мирно спала, а няня, сидя рядом, при свете ночника вязала шарф.

— Как она? — спросила Татьяна.

— Спит, — улыбнувшись, кивнула няня. — Устала, наверное…