Читать книгу - "Смерть на Параде Победы - Андрей Кузнецов"

— Вот еще что-то — и будет вам акт со штрафами! — пригрозил Алтунин и перешел к делу, ради которого он и явился. — Я еще в кадры схожу непременно, инструктаж проверю. И если хоть один человек работает без инструктажа, то не обессудьте тогда.

— В кадрах у нас — полный ажур! — уверенно ответил Иван Семенович.

— Ой ли? — с прищуром бывалого человека, усомнился Алтунин. — Прямо-таки ажур? Небось, половина рабочих толком не оформлена, в грузчиках местная алкашня подвизается, а на уборку территории поденно нанимаете? Знаю я все нюансы, не первый день на свете живу…

— Ну зачем сразу нюансы? — расстроился Иван Семенович, качая лысой головой. — Все у нас оформлены, как надо, с алкашней мы дел не имеем, а уборку территории проводят наши сотрудники. Не верите, так сами убедитесь.

— И ни одного постороннего человечка на заводе? — недоверчиво поинтересовался Алтунин. — Ты меня, Семеныч, не раззадоривай, а то ведь найду. Хоть это в мои прямые обязанности и не входит. С другой стороны, — бдительность…

— Бздительность, — передразнил главный энергетик, но тотчас же вернулся к серьезному тону. — Посторонние у нас есть, пять или шесть гавриков, но они не совсем посторонние, оформлены как временные сотрудники приказом директора по просьбе главного инженера Матвея Яковлевича. Мы же эвакуировались в Свердловск, там нас сначала объединили с одним из местных заводов, затем разъединили обратно, а там и в Москву возвращаться пришла пора… В результате мы имеем большую головную боль со станками. Свои не все после переезда запущены, да и трофейное оборудование начинает поступать. Налаживать станки надо, в работу пускать, а все рукастые наши кадры после обратного разъединения на свердловском заводе остались, так вот получилось… Не хватает рабочих рук, ой как не хватает. А тут — свободная бригада наладчиков подвернулась. Заместитель директора, Сергей Макарович ихнего бригадира с Матвеем Яковлевичем познакомил. Люди толковые, работящие, на Крайний Север завербовались, завод оборонного значения запускать, но документы им бюрократы из главка долго оформляют. Согласования, разрешения, то да се. Вот они пока у нас и работают, станки в порядок приводят. И живут тоже у нас, выделили им помещение…

— Разве так можно? — удивился Алтунин, чувствуя, как забилось в груди сердце. — Завод — не общежитие.

— А где людям жить? — удивился в ответ Иван Семенович. — Общежития у нас нет, средств на оплату гостиницы — тоже. Зато есть помещение, тюфяки остались с войны, когда люди в цехах спали… тебе хорошо рассуждать, инспектор. С тебя план не спрашивают, из графика ты не выбиваешься…

«А ларчик, оказывается, открывался так просто, — с радостью, к которой примешивалась тоска, подумал Алтунин. — Прочесывали жилой сектор в Марьиной Роще, и никто не подумал о предприятиях. Там же свои порядки, да и не живет никто — отработали смену и разошлись по домам. А оказывается… Пять или шесть гавриков? Ладно, сейчас взгляну на них краем глаза и из заводоуправления позвоню в отдел. Неужели это они? Ефремов от радости с ума сойдет…»

В том, чтобы взглянуть на «гавриков» краем глаза, Алтунин ничего опасного не видел. В отличие от майора Гришина или начальника отдела, он Половника ни разу не задерживал и не допрашивал. Можно допустить, что когда-то давно Половник мог видеть его в коридоре на Петровке или где-нибудь в милицейской форме, но и что с того? Внешность у Алтунина самая заурядная, неброская — светловолосый, курносый, голубоглазый, из особых примет только шрам после удаления аппендицита, но его под одеждой не видно. Можно не опасаться быть узнанным. А взглянуть надо, чтобы убедиться, что они здесь, чтобы оценить обстановку, чтобы составить план по захвату, пока будет ехать подмога.

— У меня свои планы и свои графики, — нахмурился Алтунин. — И спрос с меня о-го-го какой, не знаешь, Семеныч, так не говори. Что же касаемо ваших гавриков, то я про них в отчете ничего писать не стану, не моя это епархия, но вот как они живут, увидеть должен. Может, у них там примус в производственном помещении или плитка самодельная… Погорите, а мне потом неприятности. Вон, в марте в мастерской по ремонту пишущих машинок, той самой, которая в подвале здания Моссовета находится, один …удак, уходя с работы, паяльник забыл от сети отключить. Да вдобавок сигнализация не сработала, и у машины, которая первой приехала, насос не работал… Что у нас творилось, Семеныч, этого и врагу не пожелаешь, разве что только фашистам. Нет, я пока своими глазами не увижу, как там у ваших постояльцев с противопожарной безопасностью, не успокоюсь!

— Да нормально там все, — скривился главный энергетик. — Никаких примусов с керосинками, и плиток самодельных тоже нет. Питаются они в столовой, профком им талоны выдает, и кипяток у нас в столовой круглосуточно, в три смены ведь работаем… Пожарная безопасность у нас на высоком уровне. Директор строго следит за тем, чтобы везде порядок был…

Слово «порядок» главный энергетик любил и употреблял часто.

«Вижу я, как он следит, чтобы везде порядок был, — иронично подумал Алтунин. — Территория замусорена, завод в общежитие превратил, и это называется порядок?»

Иван Семенович вел Алтунина к приземистому одноэтажному корпусу. Когда они почти уже дошли до входа, навстречу им вышел высокий мужчина в синем костюме и кепке. Не в блатной малокозырке, а в кепке старого образца, без пуговки на макушке и с большим козырьком, такие еще назывались «партийными», потому что их любили носить многие руководители, в первую очередь — Ленин.

— Вот, это один из наших наладчиков! — обрадовался Иван Семенович и обратился к мужчине в кепке: — Константин, а я к вам пожарного инспектора веду…

Константин узнал Алтунина первым. Ни сказав ни слова, развернулся и побежал к высокому глухому забору, огораживавшему заводскую территорию. Бежал он быстро, большими скачками, да еще и вилял на ходу то влево, то вправо, чтобы попасть по нему было сложнее.

У Алтунина первым делом сработал рефлекс «догони убегающего», и лишь припустив за Константином, он вспомнил, что видел его в столовой, в тот день, когда ездил на Преображенский рынок по делу об ограблении торговцев, и даже разговаривал с ним…

Бегать после ранения и плеврита было тяжело, метров через сто Алтунин начал задыхаться. Константин или как его там, фашистова сына, уже подбежал к высокому деревянному забору. Вот он подпрыгнул, чтобы ухватиться за верх и подтянуться, но впопыхах не допрыгнул.

— Стой! — прерывисто крикнул на бегу Алтунин, доставая из наплечной кобуры табельный ТТ. — Стой, гад!

Гад припустил вперед вдоль забора. Не иначе, как оценил скорость бега Алтунина и решил увеличить дистанцию, чтобы без помех перелезть через забор. Или же просто сообразил, вражина, что лучше прыгать с забора не на Складочную улицу, а к железной дороге. Там проще будет скрыться, и догонять там сложнее, ни машина, ни мотоцикл не проедут, только на своих двоих, а гад резв и прыток, хоть уже и не мальчишка…

Жадно хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, Алтунин бежал за Константином, который продолжал петлять по-заячьи, но, увы, от этого расстояние между ними не сокращалось. Стрелять не было никакой возможности, разве что в воздух, потому что после пробежки о прицельной стрельбе, да еще по такой сложной в смысле поражения цели, не могло быть и речи. Но в воздух Алтунин пальнул на бегу два раза, привлекая внимание, а шесть патронов благоразумно оставил для дела.