Читать книгу - "Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 2 - Ольга Баскова"

Достав деньги, оставшиеся от контрабандной деятельности, она отправила Зару в город, наказав ей купить целый воз самой дорогой мебели и итальянскую гитару для дочери барона. Наняв извозчика, она вручила ему конверт с тысячей рублей, попросила привезти всё это на квартиру Боде и передать ему письмо. Собрав последние силы, с трудом удерживая в руках непослушное перо, Жанна писала, что искренне раскаивается в своём поступке, просит принять её дар и больше никогда не обижаться. Она боялась, что гордый барон отошлёт всё назад и проклянёт мошенницу, которая причинила ему неприятности. Но добрый Боде был не склонен таить обиду и вскоре ответил, что, мол, не сердится на неё, просит принять его дар — ящик с лучшим вином, и, если ей захочется, посетить его в имении в Судаке.

Помирившись с бароном, графиня почувствовала себя лучше. После его письма и приглашения ей нестерпимо захотелось увидеть море. Что, если её убивает горный климат, а море, это огромное аквамариновое зеркало, вылечит за сутки? Что, если купить имение в Судаке, неподалёку от жилища барона? Жанна открыла коробку, чтобы пересчитать деньги, и убедилась: на покупку имения не хватит. Одалживать недостающую сумму было не у кого, разве у Голицыной. Но силы уже не те, чтобы доехать до княгини. Даже если удастся добраться до Кореиза и взять деньги, дай бог, чтобы она не умерла по дороге в Судак. Можно было продать бриллианты, но как и кому? Продать незнакомому человеку — значит приблизить свою смерть. Сколько раз её уже пытались ограбить! Что же делать? Она сжала ладонями болевшую от напряжения голову. Неужели нет никакого выхода?

Решение, неожиданно осенившее её, показалось простым и верным. Она соберёт последние силы, приедет в Судак и отдаст бриллиант барону. Уж он сумеет его сбыть. Боде — благородный человек, ему можно доверять. Да, пожалуй, это единственно правильное решение. От этой мысли ей стало чуть легче, боль в груди и теле прошла, и Жанна, велев Заре собираться, вышла в город проститься со Старым Крымом. Задыхаясь, она отправилась в лес, с трудом поднялась на невысокую гору и посмотрела вниз. Голые равнины и опустевшие сады, покрытые лёгким снежком, показались ей веселее, чем накануне. Всё у неё ещё будет хорошо! Графиня сделала шаг вперёд, не заметив обледеневший камень, поскользнулась и покатилась вниз. Камни, попадавшиеся на пути, больно ранили, раздирали платье и кожу. Она пыталась ухватиться за пожухлую траву, но та вылезала с корнем из мокрой земли. Докатившись до подножия, Жанна на минуту потеряла сознание. Когда она очнулась, с трудом встав на колени, то внезапно со страхом поняла, что никуда отсюда не уедет.

Отыскав глазами сучковатую палку, брошенную каким-то крестьянином, женщина оперлась на неё и поплелась домой. Когда она переступила порог, Зара, увидев госпожу в разодранной одежде, с окровавленным лицом, всплеснула руками:

— Господи, что с вами?…

Жанна тяжело опустилась на кровать.

— Я скоро умру, моя дорогая, — прошептала она. — Никуда собираться не надо. Завтра, когда всё свершится, пригласи священника. Только передай ему моё условие: похоронить меня в этом платье и не обмывать. А сейчас принеси мне бумагу и чернила.

Плача, Зара бросилась исполнять её распоряжения. Собрав последние силы, Жанна написала завещание, потом развела огонь в камине, достала шкатулку и, бегло просматривая бумаги, бросала их в костёр, в конце концов оставив лишь два письма, которые по завещанию должен был получить барон Боде. Закончив все свои дела, женщина затушила огонь в очаге, легла на кровать и вытянула руки.

Утром Зара обнаружила свою госпожу уже окоченевшей. Выполняя её последнюю волю, она послала за священником. Пришли двое — русский и армянский. Пожилой русский священник, узнав о словах усопшей, категорически воспротивился следовать им: покойную положено обмыть, прежде чем положить в гроб. Армянский коллега полностью с ним согласился. Вопреки воплям Зары, соседи помогли раздеть графиню и с удивлением обнаружили выжженное клеймо в виде латинской буквы V.

— Господи, кто же на самом деле эта женщина? — воскликнул русский священник и схватил Зару за локоть. — Вы должны сказать правду! От этого будет зависеть, как мы её похороним.

Армянка колебалась, но её соотечественник подхватил слова коллеги.

— Да, сейчас вы должны всё рассказать нам!

Плача, Зара назвала её настоящее имя — графиня де Валуа де Ла Мотт. Она сообщила, что госпожа была особой королевской крови, и священники открыли рты от удивления. Как, такая дама жила в их городе, а они ничего не знали?

На деньги, по завещанию отпущенные на похороны и лежавшие на столе возле кровати покойной, купили дорогой гроб. В округе находилось всего одно кладбище — армянское, и, чтобы не тратиться ещё и на переезд к другому погосту, приняли решение похоронить графиню на нём. Гроб торжественно опустили в землю, батюшки прочли молитвы и клятвенно пообещали Заре, что исполнят ещё одну волю покойной: закажут каменотёсу плиту, которую хотела Жанна. На их удивление, единственный в городе лучший каменотёс ответил: неделю назад графиня была у него и заказала плиту, которая уже готова и даже оплачена. Соседи вместе с Зарой и священниками свезли плиту на кладбище и покрыли ею могилу бедной женщины. Рисунок на надгробии показался им странным. Он изображал какую-то вазу с акантовыми листьями (они не знали, что это символ триумфа и преодоления испытаний), под которой располагались вензель из латинских букв, казавшийся довольно затейливым (однако при желании в нём можно было прочитать инициалы), лилия, служившая символом королевской власти Валуа, и щит внизу плиты. Разумеется, ни имени, ни даты смерти там не было. Каменотёс утверждал, что женщина ни в какую не хотела говорить, как её зовут, а когда умрёт, естественно, не знала, вот он и оставил свободное место. Зара взяла с него обещание, что в ближайшие дни он высечет на плите всё, что не смог сделать при жизни Жанны, но забыла об этом, занявшись делами госпожи по завещанию и потратив оставшиеся деньги, а каменотёс, которому не заплатили за эту работу, не выполнил её просьбу. Так и осталась на армянском кладбище безымянная плита, лишь своими рисунками намекавшая, что под ней лежит знатная дама.