Читать книгу - "Рыцари и ангелы - Майя Яворская"

в самых пикантных позах и теперь хочет все это увековечить для истории. Сделать такие большие панно. До потолка.

– Ну там все лайтовенько? Халатики полупрозрачные, боа из перьев страуса, розовое белье с пошлыми кружавчиками?

– Бери выше. Там такие подробности, что у меня весь отдел в кому впал, когда я первый файл открыл. До сих пор рабочий настрой восстановить не могут. Всей толпой ушли на улицу пить кофе и курить. Представляю, что они там обсуждают…

– Все вот так прямо плохо?

– Ну не то чтобы. Просто даже у меня возникло ощущение, что я в своей жизни что-то пропустил.

– Ладно. Всякое бывает. Держите себя в руках, пубертат в глубоком прошлом.

– Но мы же живые люди. Нельзя с нами так…

– Включайте профессионализм. Все, мне некогда с тобой болтать, – оборвал нытье Самойлов и отключился.

За бесконечными разговорами он и не заметил, как добрался до нужного объекта. Даже мысли об убийстве Скобы отошли на второй план.

Когда он зашел на участок, первым его встретил пожилой кривоногий мужчина в тельняшке и танковом шлеме. Выглядел тот очень колоритно и воинственно. Особенно если учесть, что одной рукой он опирался на вилы, а в другой держал грязный алюминиевый бидон.

– Добрый день! – поздоровался Кирилл. – Могу я видеть Петра Николаевича?

– Зачем он вам? – полюбопытствовал танкист-огородник.

– Я к нему по делу. Из компании «Ардизьер».

– Петя, к тебе пришли! – зычно гаркнул пожилой мужчина в сторону дома и ушел куда-то по своим делам.

Самойлов слегка опешил. Клиент его был человеком обеспеченным – три супермаркета, приличный ресторан, дети в Стэнфорде, жена историк. Все так чинно, благородно и основательно. К тому же неожиданно на редкость адекватный и здравомыслящий товарищ. И тут этот колоритный персонаж называет его Петей. Вот так, по-простому. А Кирилл-то принял владельца ржавого бидона за наемного работника из близлежащей деревни.

Пока молодой человек стоял в немом изумлении, откуда-то на дорожке появился большой белый гусь. Он важно прошествовал мимо. Но, поравнявшись с гостем, изогнул шею и что-то пробормотал. Реплика явно предназначалась Самойлову. Остался непонятным только эмоциональный посыл. «Иван Иваныч», – пришел на память образ из детства[2]. Выпрямившись, пернатый пристально посмотрел на Кирилла, а затем продолжил путь куда-то за угол дома, высоко подняв голову и повиливая из стороны в сторону всей задней половиной туловища. Зрелище было совершенно неожиданным, если учитывать, что Самойлов стоял перед отличным домом в стиле зрелого классицизма. Настоящая барская усадьба первой половины девятнадцатого века. А тут гусь. Но если учитывать, что дядечка в танковом шлеме и тельняшке называет владельца Петей, то не стоило ничему удивляться.

Наконец на крыльце появился владелец. Легкие светлые брюки, белоснежная рубашка, дорогие мягкие туфли из оленьей кожи, в общем безупречный внешний вид. Да и сам хозяин рождал только позитивные эмоции – широкое, открытое лицо, светлый взгляд, никакого зазнайства и внутреннего превосходства.

– Добрый день! Отлично, что вы приехали, – с облегчением выдохнул Петр Николаевич, пожимая Кириллу руку. – С вашими коллегами я никак не могу решить один вопрос. Сколько объяснял, не понимают. Пойдемте в дом, лучше покажу на месте.

Хозяин с гостем пошли к дверям. Дядечка с вилами вдруг вынырнул из ниоткуда и молча последовал за ними.

– Вот, видите ли, какая у нас проблема, – начал хозяин, открывая одну из дверей на втором этаже. – Это комната отца. Но он считает, что она слишком большая для него и хочет разгородить ее, чтобы сделать еще и кладовку для банок с огурцами.

Помещение не было огромным, квадратов двадцать, не больше. Можно сказать, даже скромным по сравнению с остальными. Дизайнеры проработали все до мелочей. Не комната, а конфетка. В ней присутствовало все, что требовалось для относительно автономного существования – кровать, тумбочка, письменный стол с креслом, платяной шкаф, комод, телевизор и доступ в отдельный санузел. Чем могло такое жилище не угодить одинокому мужчине? Зачем из него лепить кучу тесных комнатушек?

– Там не только огурцы будут. Я еще помидоры закатаю, – из-за спины подал голос их спутник в тельняшке. – И бочку для капусты поставлю.

– Папа, я сколько раз говорил, что это не место. У нас есть отдельное помещение для хранения с разными температурными зонами. И потом, запах…

– А что запах? Не свинарник, чай…

– Я не хочу, чтобы в доме воняло квашеной капустой.

– Какие мы нежные. А есть ты ее любишь?

– Ну да, – нехотя согласился сын. – Правда, вкусная. Но не здесь же держать. Дом – не плодоовощная база. И вообще, зачем делать запасы, если все можно купить в магазине.

– Таких огурцов, как у меня, ты в магазине не купишь! – веско заявил родитель.

Кирилл сразу не заметил, что вместе с людьми в дом просочился гусь. Тот вел себя довольно деликатно, но ровно до того момента, пока старшее поколение молчало. На звук голоса танкиста пернатый опять выгнул шею и для убедительности расправил крылья. В комнате сразу стало как-то тесно. Петр Николаевич опасливо покосился и на всякий случай сделал шаг назад. Видимо, в стычках с личной охраной батюшки ему приходилось участвовать не в первый раз. И выходил из них великовозрастный отпрыск, судя по настороженному взгляду, не всегда победителем.

– Папа! – взмолился он. – Сколько раз я уже просил оставлять этого террориста на улице!

– Ты ж глянь, все ему не так, – тяжело вздохнул отец. – Чем он тебе помешал?

– Как это чем? Он меня вчера за ногу ущипнул.

Дядечка тяжело вздохнул, но подчинился. Он широко расставил руки и пошел на гуся. Тот стал пятиться в коридор. Но как только перед его клювом попытались закрыть дверь, начал басовито гоготать. Голос был мощный и исключительно противный. Кириллу захотелось вытряхнуть кровь из ушей. Дверь решили оставить открытой, лишь бы пернатый замолчал.

Пока у живности отвоевывалось пространство, смартфон в кармане у Кирилла мелодично блямкнул. Воспользовавшись заминкой, молодой человек открыл сообщение. «Мышьяк», – лаконично проинформировал Кузьмич о результатах общения с дядей Колей. Это оказалось совсем не то, что ожидал Самойлов. Цианиды вписывались в рабочую гипотезу идеально, но никак не тяжелые металлы. Он же уже все придумал – кофе принесла сотрудница, она же и подсыпала цианистый калий, Скоба после его ухода сделала глоток и на глазах врача скончалась. А мышьяк так быстро не действует. Значит, версия не верна? Мышьяк был не в этом кофе или вообще не в кофе? Или он вообще Кузьмича неправильно понял?

Перезванивать и уточнять было неудобно, поэтому он только поставил три вопросительных знака, нажал «отправить» и убрал смартфон обратно в карман. Не