Читать книгу - "Пропавшие. Тайные преступления сектантов в СССР - Лев Сергеевич Овалов"

— А я чем помешал вам?

— Игрой в Шерлока Холмса. Прятаться эти люди умеют, недаром зовутся скрытниками. Не случайно же появился я в лесу и заступился за этих «грибников». Они было взволновались, но, кажется, успокоились. Решили, что спасали вы лишь свою барышню. А что было бы, если бы распался весь их университет? Опять ищи по всему свету! Главный козырь Елисея — создание собственного агитпропа. Сразу сделали бы далеко идущие выводы и ускользнули… Ведь люди людям рознь. Есть верующие, искренне верующие, таких большинство, им надо помогать выбраться из трясины. Но есть деятели другого склада среди их наставников. И опять же не все. Елпидифор, например, тот на самом деле фанатик, всю жизнь провел в тайниках, у него уже давно не все дома. А вот Елисей и еще кое-кто, эти и хитрее и подлее. Пользуются простодушием людей и обделывают свои делишки. Вербуют рабов божьих, а превращают в собственных рабов. Елпидифор-то действительно воображает, что спасает христианские души, а Елисей… Неизвестно еще, чем грозило знакомство с ним вашей Тане!

— Так что же мне надо было делать?

— Обратиться к нам, а не самостийничать.

— Но я не особенно напортил?

— Будем надеяться.

— Теперь-то вы их разоблачите?

— Все в свое время. Не так это, кстати, просто…

— А я не могу быть вам полезен?

— Одну жертву вы спасли, теперь закрепляйте успех. Пока у вашей Тани только порыв, а ее надо сделать сознательной атеисткой…

Собеседник Юры прошелся по комнате, остановился, вдумчиво посмотрел на юношу:

— Вот что, Юра, дам я вам один совет. Если хотите, совет старшего товарища, совет коммуниста. У нас в государстве религия — дело частное. Никому не возбраняется верить хоть в бога, хоть в черта, государство в эти дела не вмешивается. Но для партии религия не частное дело. Ленин говорил, что религия есть один из видов духовного гнета, что людей приводит к религии какая-нибудь беда, нужда, одиночество, и коммунисты не могут безразлично относиться к темноте, в которой оказываются люди вследствие своих религиозных верований. За людей надо бороться, помогать им улучшать свою жизнь и в самом высоком, духовном, и в самом, так сказать, обыденном, житейском, материальном смысле. Все взаимосвязано. Настоящий человек не может быть счастлив, если кто-то рядом несчастен…

Собеседник Юры вдруг перешел на ты, заговорил совсем задушевно.

— Ты комсомолец, и, в общем, доказал, что ты настоящий комсомолец, выволок свою Таню из болота. Но теперь это надо закреплять, закреплять, помочь ей твердо стать на ноги. Ведь все у нее как будто началось с пустяков. Обиделась. Чего-то недопоняла. Пошла помолиться. Может быть, даже наперекор тебе. А тут — умный поп. Все так деликатно, ненавязчиво. А она девица с воображением, и чем дальше в лес, тем больше дров. Поп ее к богу зовет, в небесные сферы, а ей уже мало этого, в лес потянуло. Ну, а лес и есть лес, темнота. Самая доподлинная темнота эта секта. Связи с обществом порваны, документы уничтожают, мол, антихристовы бумажки, от службы в армии уклоняются, прячутся в тайниках, бегут в пустынные места… Попадешь к ним — не захочешь, а одичаешь; а уйти страшно, умеют запугать… — Он даже руку положил на плечо Юре. — И еще. Таня Таней, но не она одна нуждается в помощи. Присматривайся к окружающим: У Тани одна беда, у других другая. Прийти к людям на помощь, вовремя прийти — это и значит быть настоящим коммунистом.

Он пытливо посмотрел на Юру, и тот вдруг почувствовал, сколько у этого человека забот.

— Ведь все, что случилось, это и для тебя должно стать уроком!

— Спасибо.

— Ну, а теперь счастливого вам пути.

На этот раз, прощаясь, Юра пожал руку новому знакомому уже с искренним уважением и еще раз зашел к Василию.

— Ну как?

— Порядок.

И от всего сердца пригласил Василия к себе в гости, в Москву.

До отхода поезда оставалось время, и ребята бродили по Тавде, — вряд ли, думали они, им придется еще сюда попасть.

Городок поднимался в гору. Одноэтажные деревянные домики походили один на другой. Просторные улицы заросли травкой.

Юра и Таня шли, держась за руки. Петя деликатно от них отстал. Таня без устали рассказывала о Бескудникове, о Ярославле, о Тавде.

Лес подступал вплотную к городу. Березки стояли, как невесты, белые, чистые, нарядные.

— Я точно исповедуюсь, — задумчиво произнесла Таня. — Ничего не могу от тебя утаить.

— А я не поп, — обиженно сказал Юра. — Не хочешь — не говори.

— Тебе я не могу не говорить…

Лес возле города ничем не походил на суровую, темную тайгу, солнце било сквозь ветви, везде пушились кусты можжевельника.

Они вступили в заросли жимолости. Высокий кустарник сплошь был усыпан бело-розовыми цветами. Розовая пена лилась до земли. Таня нырнула и спряталась.

— Опаздываем на поезд!

Таня показалась среди цветов:

— Правда?

— Вот и нашел!

Она обхватила ветви, прижалась лицом к цветам. Юра хотел запомнить ее такой навсегда. Светлая, синеглазая, чистая, она действительно казалась каким-то существом не от мира сего.

— До чего красиво, — прошептала она. — Умереть можно среди цветов…

Юре стало страшно, точно она вправду могла умереть среди этих цветов, — такой хрупкой и нежной казалась она в розовой пене жимолости.

Он подошел к ней и, повинуясь безотчетному порыву, осторожно потянул через голову с тоненькой и такой беспомощной шеи шнурок с крестом.

— Зачем? — испуганно спросила Таня.

Он неуверенно подержал в руках шнурок с медным крестиком и повесил на ближнюю ветку.

— А ты знаешь, — сказал он, — что получится из этих цветов к осени?

— Что? — беспечно спросила Таня.

— Волчьи ягоды, — задумчиво сказал Юра. — Эти розовые цветочки превратятся в ядовитые волчьи ягоды.

Этот нежданный-негаданный телефонный звонок раздался в конце июня.

— Юра?!

— Хочу зайти к вам.

Кого угодно мог я ждать в тот день, но только не Юру. Да еще вместе с Таней!

Юра загорел, похудел, как будто даже немножко вытянулся, но, в общем, это был все тот же Юра. Гораздо больше меня интересовала его спутница.

Она подошла ко мне, как к старому знакомому, и первая протянула руку:

— Здравствуйте. Юра рассказывал мне о вас, а вам обо мне, вероятно, еще больше.

Юра принялся рассказывать о злоключениях Тани на Урале…

А она — улыбалась!..

— Ну, как? — поинтересовался я. — С богом покончено?

Таня помедлила.

— Не знаю, — нерешительно протянула она.

И я тут же увидел, как в глазах Юры мелькнула тень тревоги…

Они ушли, а мне почему-то вспомнился рассказ Юры о том, как он