Читать книгу - "Гладиатор умирает только один раз - Стивен Сейлор"

набросился на него, как разъяренный лев, сжимая его клинками, заставил исполнить своеобразный танец назад, контролируя каждый его шаг. Чтобы отомстить ему, смуглый гладиатор ударил его не один, а два раза в пах. Бледный гладиатор согнулся пополам, а затем резко распрямился на носках, потому что не одно, а оба лезвия были прижаты к его мягкой, небронированной плоти под подбородком. Движение было выполнено настолько аккуратно, что казалось кульминацией танца, который они исполняли с момента начала схватки. Они стояли, как статуи, один с мечами, другой на цыпочках, дрожащий, незащищенный и беспомощный. Толпа одобрительно ревела.

Победитель посмотрел на магистрат, который приподнял бровь и поворачивал голову из стороны в сторону, чтобы оценить решение толпы. Спонтанно толпа извлекла множество развевающихся платков. Раздались голоса:

– Пощадить его! Пощады ему! – даже мужчины позади меня подхватили общее скандирование: - Пощады ему!

По моему опыту, суждения толпы подобны ртути, их трудно уловить и невозможно предсказать. Если бы я повернулся в этот момент и спросил людей позади меня:

«Зачем щадить бледного гладиатора?», - они, несомненно, дали бы противоречивый ответ: - «Потому что он сражался хорошо и заслуживает, чтобы выступить еще».

Но самнит сражался столь же храбро, хотя и не так красиво, и им не терпелось увидеть его смерть. Я думаю, что именно тот факт, что оба димахера хорошо и красиво сражались вместе, заставил толпу пощадить проигравшего; они были подобны сервизному набору, который никто не хотел видеть поломанным. Бледный гладиатор был обязан жизнью своему противнику не меньше, чем себе самому и, если бы они не были так точно подобраны, эти два меча воткнулись бы ему в глотку в мгновение ока. Вместо этого, один за другим, лезвия убрались.

– Не плохо! – сказал Цицерон, нарушая молчание. – Я полагаю, пока что это было лучшее представление, которое любой из нас ожидал увидеть. Интересно, что принесет финальный поединок?

Иногда, если бои наскучивали, зрители начинали покидать трибуны после первого или второго поединка, решив, что они достаточно отдали дань уважения мертвым и им больше не нужно оставаться. Но в этот день перед финальным поединком ни один зритель не двинулся с места. Вместо этого появился кое-кто еще. Не только я заметил ее; один из мужчин позади меня аж присвистнул.

– Полюбуйся на эту красавицу! – пробормотал он.

– Где? – спросил его приятель.

– Прямо перед нами, ищет, где присесть.

– О да, понятно. Красавица, говоришь? Слишком темная на мой вкус.

– Тогда тебе нужно развить свой вкус. Ха! Держу пари, у тебя никогда не было нубийки.

– Будто у тебя была!

– Конечно, была. Ты забыл, что я провел несколько лет, путешествуя по Ливии и Египту…

Я не хотел слышать их болтовню, очарованный новой зрительницей. Она была поразительно красива, с высокими скулами, пухлыми губами и блестящими глазами. Ее густые черные волосы были уложены на голове по последней моде и перевязаны лентами, и на ней была бледно-голубая туника, которая контрастировала с черным блеском ее обнаженных рук и шеи. Ее ожерелья и браслеты из полированной меди блестели в ярком солнечном свете. Ее грудь слегка вздымалась, будто она была возбуждена или немного запыхалась. У нас редко можно увидеть нубийку, которая не была бы рабыней, но по ее одежде и тому факту, что она, казалось, пришла одна, я подумал, что она свободная женщина. Пока я смотрел на нее, ряд мужчин-зрителей, явно пораженных, как и я, ее красотой, подталкивали друг друга и услужливо уступали ей место у прохода.

Два гладиатора, вышедшие на арену для финальной схватки, не могли оказаться более разными. Первый был крепкого телосложения, его грудь и ноги были покрыты рыжими волосами. Это был галл, вооруженный коротким мечом и высоким прямоугольным щитом, в свободной набедренной повязке и полосами из покрытой металлом кожи, обернутыми вокруг его живота, оставляя обнаженными только ноги и грудь. Его шлем защищал не только голову, но, сужаясь и расширяясь, как песочные часы, спускался вниз, чтобы прикрыть шею и грудь.

Следом за ним на арену вышел ретиарий, на мой взгляд, представитель самого грозного класса гладиаторов. Ретиарии вооружены не мечом и щитом, а длинным трезубцем и сетью. Этот выглядел более поразительно из-за того, что контрастировал с рыжеволосым галлом, поскольку был высоким, мускулистым нубийцем, которого мы видели на первом выходе гладиаторов, такого же черного цвета, как и женщина, которая только что присела на трибунах. Я вкратце подумал, не может ли быть какой-нибудь связи между ними, - затем отвлекся, когда галл бросился на ретиария, и началась битва.

Меч звякнул о трезубец. Уже разгоряченная до предела во время предыдущих поединков, толпа сразу же начала хрипло выкрикивать со своих мест, требуя крови. Гладиаторы ответили схваткой, превосходящей все, что мы видели ранее в тот день. Для обоих мужчин с такими мускулистыми телами они двигались с удивительной скоростью (хотя ретиарий с его длинными ногами был значительно грациознее своего противника). Казалось, они почти читали мысли друг друга, поскольку удары отражались или уклонялись в самый последний момент, и за каждой атакой сразу следовала контратака, равная по хитрости и жестокости. Рядом со мной Цицерон несколько раз вздрагивал и ахал, но не отворачивался. И я тоже, будучи очарованным первобытным очарованием, наблюдая, как двое мужчин борются не на жизнь, а на смерть.

По мере того как матч продолжался, преимущества каждого бойца становились ясными. Галл был сильнее, нубиец быстрее; он и должен был быть таким, если рассчитывал набросить сеть на своего противника. Несколько раз, когда галл сокращал расстояние между ними, чтобы рубануть и заколоть, сеть почти захватывала его, но галл ускользал от нее, падая на песок, откатываясь от опасности и снова вскакивая на ноги.

– Такими темпами галл скоро выдохнется, - сказал один из мужчин позади меня. – Тогда увидишь, как нубиец набросит на него сеть, как на рыбу в воде, и начнет проделывать в нем дыры!

Раздраженный, Цицерон повернулся, чтобы заставить замолчать этого человека, но я подумал в точности о том же. И действительно, это произошло гораздо быстрее, чем мои глаза могли это заметить. Галл ринулся на сближение, орудуя мечом. Держа в руке трезубец, нубиец парировал удар