Читать книгу - "Дело о гастрономе - Павел Барчук"

так и есть. Врубаешься? Девчонке однокласснице на линейке в честь первого сентября сделал предложение. Видел ее минут пять всего, но решил, она красивая, можно брать. Я же реально так и думал. Типа, вот будет у меня жена, я, например, прихожу домой, после того, как нагулялся, а она мне и котлеты даст, и ботинки помоет, и штаны почистит. Или, например, я пива с друзьями попил, как отец, а потом домой прихожу уставший, а она с меня одежду снимет и спать уложит. Только я попрошу её ещё сказку рассказать. Чтоб спалось лучше. Ну, вот своей избраннице и обрисовал наше будущее, пока директор торжественную речь говорил.

— И что она? — Семен откровенно с моего рассказа угорал.

— Ты знаешь, почему-то отказалась. Ответила, что сказки сама любит слушать, а пиво пьют только алкаши. Там свое будущее уже было мамочкой нарисовано.

— Нет, семья — это хорошо. — Согласился Семен. — Только я не помню, чтоб у нас так было, как ты говоришь. Отца почти никогда не бывало дома. А если приходил, то точно не после встреч с друзьями. Пива тоже не помню. Вечно озадаченный. Не играл с нами никогда. Ну, Жорику то уже и не нужно было. А я всегда хотел, чтоб отец…не знаю…Погулять со мной сходил. В парк, например. Или чтоб мы в поход отправились. Многие пацаны из класса вот так с родителями летом в поход ходили. В Пионерский лагерь просился, но меня не пускали. Сказали, там плохому можно научиться. Чему? Это же Пионерский лагерь. Как он может научить плохому.

— Ну вот женишься, своих детей заведешь и будешь с ними совсем по другому отношения строить.

— А дети обязательно? — спросил Семен. — Я чего-то детей не хочу. Да и как их заводить?

Я снова чуть не кувыркнулся в яму. Второй раз. Потом матернулся и принялся выбираться обратно. А то мы как-то незаметно к обсуждению вопросов полового воспитания перейдем. Про пестики и тычинки пусть ему брат рассказывает. Один из двух. Или Матвей Егорыч. Хотя, дед уже таскал пацана с собой, когда они корову к быку водили. Помню, сам же Семен и припомнил этот случай. Наверное, Матвей Егорыч тоже не захотел брать ответственность за сексуальное воспитание подростка. С собой взял, а объяснения оставил на потом.

— Так… любознательный ты мой… Давай, наверное, вот что… Время идет, у нас ни черта пока не происходит. Из положительного, имею в виду. — Я покрутил башкой, пытаясь сориентироваться, как лучше поступить. — Предлагаю вот что. Ты идешь по правой части нашего радиуса, я — по левой. Ищем ямки и норки. Не думаю, что твой брат совсем законченный псих. Хотя иногда он производит именно такое впечатление. Вряд ли Жорик спрятал свое сокровище непосредственно рядом с могилами. Скорее всего, это нечто максимально подходящее, но созданное природой-матушкой. Естественным, так сказать, путем. Или какими-нибудь кротами, например, вырыто.

— Какие кроты, Стас? Ты чего? Если бы тут были кроты, мы бы уже раз сто лично с покойниками познакомились.

— Вот ты зачем это сказал? — Я чуть ли не с ненавистью посмотрел на пацана.

Идиотство какое-то. Ему четырнадцать и он вообще не боится. Мне на добрый десяток больше в реальности, а в башку лезет постоянно какая-то хрень.

— Ладно, Семен, хватит трындеть. Топай. Скоро утро, а у нас никакого результата. Встречаемся у церкви.

— Хорошо. — Согласился брат Милославского и протянул руку за фонарем.

Ну… Честно говоря, отдал я единственный источник света с нежеланием. Однако, признаться подростку, что мне страшноватенько, было как-то стремно. Я же, типа, взрослый.

Сенька быстро свалил в указанную сторону и буквально через пару минут его уже не было видно из-за кустов и деревьев.

— Блин… Что ж такие заросли… Не погост, а джунгли…

Я поднял башку и посмотрел на небо. Потом по сторонам. Луна была яркая, как назло, все видно. Вообще все…Лица на надгробиях, кое-где — цветы… Снова стало жутко.

Я матернулся себе под нос и пошел вперед. Один. В голову упорно лезли все сцены из когда-либо просмотренных фильмов. Особенно «Омен» и все то же чертово «Кладбище домашних животных». Так и казалось, сейчас из-за какой-нибудь могилы выйдет маленький пацан с черными глазами и злобной улыбкой.

Моего хладнокровия хватило ровно до того момента, когда я наступил на какую-то ветку, а потом в кустах послышался отчетливый звук возни. Я точно знал, это не Семен. Сенька уто́пал в противоположную сторону. Тем более, за эти небольшие метры, которые прошёл в одиночестве, накрутил себя по полной. Вспоминал помимо ужастиков, истории из фильмов о покойниках, которых похоронили заживо. Представлял, как они пытаются выбраться из могилы, тянут руки из земли…

Вот, как раз, эта долбанная ветка, на которую наступил, показалась мне рукой, вцепившейся в мою штанину. Я чуть не заорал от неожиданности. Но сдержался. Мажор узнает, гнобить меня будет своими тупыми приколами до конца жизни. Своей. Потому что я не выдержу и оторву ему голову. Однако, моментально задал себе ускорение в сторону церкви. Там, теоретически, ковыряется Жорик. Не хочу больше бродить по кладбищу один. Да и тупо это.

Но, видимо, под влиянием атмосферы, пошел куда-то не туда. Главное, казалось, разрушенный храм — рядом, а теперь я почему-то упорно его не мог разглядеть.

В общем…Слава богу, что никто этого не видел. Позорище такое, просто мандец. Я минут десять с обезумевшими глазами метался по погосту, пытаясь сообразить, где находится церковь. А потом понял, шорох в кустах не прекращается. Более того, кто бы там не лазил, делает он это все более активно. Тут каркнула ворона, тучи закрыли луну, стало темно. Я понял, что возможно именно сейчас обосрусь или помру от разрыва сердца, прямо рядом с могилой Ковалевой М. Н, с датой смерти 1977 год. Если сейчас же не выберусь из этого заколдованного пространства, которое никак не дает выйти к церкви.

Рванул в сторону, казавшуюся мне правильной. В этот момент снова появилась луна. Опять стало видно лица, которые смотрели на меня со старых памятников строго и осуждающе. Поймал себя на мысли, что я тоже смотрю. Но не на фотографии, а на сами могилы. На предмет, не дай бог, появления руки из земли. Прямо заклинило меня на мертвых конечностях.

И тут кто-то невидимый, но очень здоровый, пробирающийся через кусты за моим мозгом или сердцем, не знаю, что жрут советские мертвецы, резко кинулся вперед. Надо ли говорить, что я кинулся тоже. Думаю, если бы в это мгновение мой забег с преодолением препятствий увидели африканские охотники, их