Читать книгу - "Нюансеры - Генри Лайон Олди"

1

«Кто вас научил?»

– Я прошу прощения... Вы позволите?

– Да, входите. Вам что-то надо?

– Я подумала... Может, вам одиноко?

На Анне Ивановне был надет пеньюар. Анне Ивановне исполнилось лет тридцать, может, двадцать девять. Пеньюару – вдвое больше. Такие капоты из легкой ткани, украшенные розочками где можно и где нельзя, дарили своим жёнам бородатые купцы третьей гильдии, с капиталом от восьми тысяч рублей – и с ножом к горлу требовали, чтобы жёны выходили в обнове к утреннему чаю. Впрочем, судьба этого пеньюара сложилась куда скучнее. Его, похоже, и не носили-то вовсе – держали в сундуке, с иным бельишком, пересыпая имущество порошком из листьев багульника. Кружева, ленты, атлас и шелк – все, что когда-то подчеркивало женскую прелесть, утратило вид, шик, блеск, всякую привлекательность.

Подарок Заикиной, понял Алексеев. Из прошлой жизни.

– Зачем вы? – спросил он, когда Анна Ивановна вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. – Зачем вы это делаете? Я же вижу, что вам стыдно. Вы сейчас в обморок упадёте, честное слово.

– Маменька велели, – честно ответила Анна Ивановна.

Врать она не умела. Даже не пыталась.

– Извините за нескромный вопрос... Вы девица? Или вдовая?

– Девица.

– Тогда я тем более не понимаю. Маменька велели, и вы... Вы и водку для этого пили, да? Для смелости?

Анна Ивановна кивнула.

– Я только не могу много пить, – объяснила она. – Засыпаю сразу. А потом тошнит. Если немножко, тогда ладно. Слышите, как я с вами разговариваю? Трезвая я бы никогда...

– Садитесь, – Алексеев указал на кушетку, застеленную клетчатым покрывалом. – Вы на ногах еле держитесь. Не бойтесь, я в кресле устроюсь.

– А я и не боюсь. Я вас ни капельки не боюсь. Почему?

– Потому что я вас не обижу.

– А почему вы меня не обидите? – она села на кушетку. Плотно сдвинула колени, обхватила себя руками. – Мужчины любят, когда женщины к ним сами...

– Кто вам такое сказал?

– Маменька.

– Ну да, маменька. Большой эксперт ваша маменька...

Алексеев встал у закрытой двери, сложил ладони рупором:

– А вашей драгоценной маменьке я рекомендую пойти вон! Иначе я пну дверь ногой, дверь распахнется и набьёт экспертам здоровенную шишку!

В коридоре послышались торопливые шаги.

– Почему вы меня не обидите? – повторила Анна Ивановна.

Изгнание маменьки её не заинтересовало.

– По очень простой причине, – Алексеев сел в кресло, закинул ногу за ногу. – В отношении женщин я эгоист. Мыслю так: ещё увлечешься, бросишь жену, детей... Нет, это решительно против правил. А во-вторых, что же мы будем делать с ребёнком?

– С каким ребёнком?

– С нашим, – Алексеев принял самый серьезный вид, на какой только был способен. – Я никогда не соглашусь с тем, чтобы моё дитя росло вне моей юрисдикции. Вы согласны?

– Д-да... У вас есть дети?

– Дочь и сын. И ещё один сын, внебрачный.

– Незаконнорожденный? Вы же сами говорили...

– Я тогда ещё не был женат на Марусе. Я был молод, взбалмошен, влюбчив. Если верить льстецам, талантлив. Мне поручили организовать церемонию коронации Его Императорского Величества Александра III...

– Его Величества?! Вы шутите надо мной...

– Ничуть не шучу. Поручение исходило от моего двоюродного брата, московского градоначальника. Скажу без ложной скромности, я справился, и справился недурно. Был удостоен высочайшей чести: император помянул моё скромное имя на званом ужине, устроенном по случаю окончания торжеств. Там же, на ужине, я познакомился с балериной Иогансон...

Она предложила сесть рядом, вспомнил Алексеев. Кокетничала. Болтала без умолку. Вымазала мне лицо мороженым. Закапала своё платье. Я оттирал пятна хлебным мякишем, коснулся её коленей...

– Она вас отвергла? Балерина?

– Да. Повторяю, я был молод и глуп. Я нашёл утешение у Дунечки...