Читать книгу - "Искатель, 1996 №3 - Игорь Данилович Козлов"

Федор зажмурился.

Это надо же было так надраться… Ничего. Сейчас я открою глаза, и все вернется на свои места. Хотя бы столик. Вместе с бутылкой.

Столик не вернулся.

Федор растерянно взглянул на Юнию. И понял, что девушка давно уже смотрит на него пристальным немигающим взглядом, под которым он становится легким и полупрозрачным, словно платье прекрасной гостьи.

Сейчас она и меня туда же… В форточку, на мороз. Но я не хочу! За что?!

Слабеющими руками Фотьев ухватился за стул.

Юния раскинула руки, плавно взлетела, приблизилась. Наброшенная на ее плечи курточка распахнулась, и сквозь дым платья Федор вновь увидел две почти идеальные полусферы с багряными старинными монетками на полюсах. Ласково коснувшись большими пальцами подбородка, Юния запрокинула голову Федора на спинку стула и пристально посмотрела ему в глаза.

Как хорошо… Вот это и есть счастье… Только бы она смотрела вот так, не отрываясь… А еще целовала…

Целовать его Юния не стала. Вместо этого она медленно поднялась к потолку и, чуть заметно перебирая ногами, уплыла в глубь комнаты.

Она сейчас улетит! И я больше никогда ее не увижу!

Фотьев сосредоточился, с трудом поднял налившиеся свинцом руки, поймал висевшую в воздухе чашку и, обливаясь и захлебываясь, выпил ее до дна.

Журнальный столик вернулся на место. Вместе с бутылкой и всем остальным. Но кресло напротив было пусто. Федор поднял было голову к потолку, потом, спохватившись, обернулся.

Гостья стояла возле шкафа и разглядывала картину. Почувствовав взгляд Фотьева, Юния медленно повернула голову, вздрогнула и улыбнулась.

— Что же это вы? Пригласили девушку в гости, а сами заснули. Я уже собиралась уходить. Красивая вещь! Откуда она у вас?

Федор поставил чашку на столик, обтер салфеткой подбородок.

— От бабушки осталась. Семейная реликвия. А… Где вы ее взяли?

— Да вот, хотела книги посмотреть, а она из шкафа выпала.

Что я делаю? Ведь именно об этом предупреждал в письме товарищ Победимский! Вовсе не творог был на ободке рюмки, а лекарство!

— Сколько у вас книг… И вы все их прочли?

Выгнать. Выставить ее немедленно из квартиры. Хоть раз в жизни повезло: рюмку опрокинул. А не то бы… Интересно, как эта шайка на меня вышла? Старичок-антиквар навел? Или каким-то образом пронюхали, что сегодня вознаграждение получу?

— Не все, конечно. Времени нет. Вот на пенсию выйду — тогда. Хотя фантастику я прочел всю. У меня ее два с половиной метра? — похвастался зачем-то Фотьев.

— Как это — метра? — засмеялась Юния.

— Это Юра Масляницын, мой коллега, так измеряет. Он тоже собирает фантастику. И если все его книги выставить на одну полку, ширина корешков составит два двадцать. А у меня — на тридцать сантиметров больше!

Надо бы встать. Неудобно сидеть в присутствии стоящей дамы. Встать, чтобы выгнать эту самую даму.

Юния положила картину в шкаф и вернулась к столику. Дымное облако, обволакивающее ее стройное тело, было прозрачно внизу, но выше колен сгущалось в почти непроницаемую дождевую тучу. А еще выше, там, где монетки…

Стоп. Не смотри. А то не сможешь «решительно указать на дверь».

— Так какое у вас ко мне дело? — как можно доброжелательнее спросил Фотьев.

Юния присела на краешек кресла, подперла кулачком подбородок.

— Видите ли… Не знаю, как и начать…

— В таких случаях лучше начинать с середины.

— С середины… — задумчиво повторила Юния, беря в руки томик Уэллса. Вскинула глаза, распахнула ресницы. — Это не так просто… Поставьте какую-нибудь пластинку. То, что вам самому нравится. Может быть, под музыку мне будет легче.

Под музыку Вивальди… Когда замолчал Окуджава? Не помню. Скажи, какую музыку ты любишь, и я скажу, кто ты. Что нравится интеллигентным воровкам? Песенка про скорый поезд Воркута — Ленинград? Или «Апокалипсис» Казанджиева?

— Вы говорили, что у вас «Машина времени» есть?

— Да. Сейчас отыщу.

Это ее Уэллс надоумил. Избавил меня от проблемы выбора.

«Вот новый поворот, и мотор ревет!» — ревел проигрыватель.

Фотьев приглушил звук.

— Итак? Если с середины?

— Хорошо. Скажите… Я вам нравлюсь?

— Разве вы встречали хоть одного мужчину, который не влюбился бы в вас с первого взгляда?

«Она подивилась тонкости и красоте комплимента» — так, кажется, в «Декамероне»? Были же времена… Но вряд ли она оценит. Надо было по-современному: «который не захотел бы переспать с вами?»

— Тогда почему вы не попытались… хотя бы поцеловать меня?

А ведь даже теперь, когда я знаю, кто ты и зачем пришла, мне стоит больших усилий удержаться…

— СПИДа боюсь.

— Спид? Кто это?

— Вы что, не слышали? Новая болезнь.

— А… Да-да, вспомнила. Сейчас, кажется, как раз начало пандемии. У вас хороший коньяк.

Фотьев налил гостье до краев, поставил было бутылку на стол, но, спохватившись, налил и себе.

— А вы? Почему не пьете? — спросила Юния, тут же опустошив рюмку и выбрав на блюдечке очередную дольку лимона. — Как интересно… Все словно в тумане…

Федор только пригубил.

— Что-то у меня сегодня не идет. А у вас?

Юния вспыхнула.

— Кажется, это считается неприличным? Когда женщина пьет больше мужчины? Или в ваше время уже не так?

— Вы хотели сказать — в наше?

Юния глубоко вздохнула, словно перед прыжком в омут.

— Да нет. Вы посоветовали «с середины», вот я и начала. Просто… Я много читала о том, как пьют — коньяк, вино, шампанское. И захотела сама попробовать. Хотя и знала, что это нехорошо. Что это даже стыдно — желать вкусить порочных древностей.

— Выдержка коньяка шесть-семь лет. Если верить этикетке.

— Это для вас шесть-семь. А для меня — сотни на две больше. Только не нужно было вам всего этого знать. Не нужно. Не имею я права разглашать…

Юния вдруг встала. Коричневая куртка соскользнула на кресло. Обогнув столик, девушка подошла к насторожившемуся Федору, наклонилась над ним…

Губы у нее были сухие и горячие. Рука Федора помимо его воли потянулась к чудесным чашам и коснулась одной из них. Тончайшая материя совершенно не мешала ощущать восхитительную упругость и тепло…

В дверь зазвонили — длинно, требовательно, грубо. Юния вздрогнула и выпрямилась.

Федор нерешительно встал, шагнул к дверям.

Сообщники. Решили поинтересоваться, почему девчонка так долго не выносит добычу. Если не открою — красотка закричит и разорвет на груди свое роскошное платье, имитируя изнасилование. Сообщники взломают дверь и, чтобы замять дело, потребуют деньги. Два с половиной «лимона» их явно не устроят, значит, плюс картина. Если открою… Будет то же самое. Цугц-вант. Разве что… Сигнализация! Попробовать снова включить сигнализацию?

— Не открывайте! Это Пахан! Я… Я