Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

Дальше Новиков отправился искать школу. Специально брёл медленно, наблюдая за тем, как плыли белые пушистые облачка по летнему лазурному небу.

Такое мягкое, чудесное лето. Охапки цветов на каждом шагу, букетами выглядывают из-за заборчиков. Деревья тянутся высь, шумят густой сочной листвой. Птички порхают. Ещё не зная, что на будущий год им негде будет свить гнёзда, потому что высокие деревья попадут под санитарную вырубку, а те, что пониже, просто утонут. И всё остальное тоже утонет. Дома, улицы.

Бригада рабочих скручивала провода, снятые со столбов линии электропередачи. Видимо, очередную улицу только что отключили от электричества. И хорошо, если все жители уже разъехались. Иначе придётся местным доживать последние месяцы, отпущенные Мазыйке, в темноте и без возможности почитать вечером газету за столом под абажуром.

Новиков даже постоял немного, глядя, как работяги переходили от одного столба к другому. Такой красивый город, такое жизнерадостное лето. Но впереди маячит тень затопления, полного исчезновения. Как айсберг на пути корабля. Или дорога, ведущая в обрыв за поворотом.

Новиков сжал все мышцы тела, потом расслабил. Что-то он опять стал чрезмерно чувствительным. Так нельзя, ему ещё работать и работать.

Прибавив шаг, Новиков прошагал пару улиц и оказался прямо напротив местной школы. От тоски аж выть захотелось. Этакий райский уголок — двухэтажное белое приземистое здание с огромными окнами. Утопает в кустах и цветах. Будто игрушечный домик с открытки в прекрасном саду. Которому, увы, недолго осталось.

Новиков прошёл между белёными башенками забора, поднялся на низенькое крыльцо под козырьком и вошёл в холл. Первым делом увидел мощный телефонный аппарат с массивной трубкой, установленный на деревянной треноге. Да, кто-то же говорил, что они этот аппарат специально здесь установили, чтобы местные могли зайти и позвонить. Так что вряд ли теперь можно определить, кто именно вызвонил Оксану Ткач в её последний вечер.

И хотя коридоры школы уже опустели, отовсюду доносились голоса. Ясно, народ готовится к переезду — собирают учебные пособия, вывозят мебель и документы. Вот, наверное, почему в городе почти не видно детей — всех уже перевезли, чтобы успеть устроить в школы на новых местах.

Навстречу Новикову решительно двигалась высокая статная дама с большим чучелом птицы в руках.

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, где тут кабинет химии? — без обиняков спросил Новиков.

— Вам зачем? — грозно глянула на него дама. Или завуч, или директор.

— Надо поговорить с госп… — тут Новиков сделал вид, что закашлялся. — С товарищем Ивашкевичем.

— По какому вопросу?

— Видите ли, я из угрозыска, — попытался правдоподобно солгать Новиков. — Меня зовут Фёдор Сергеевич. А вы, простите?

— Я директор школы. — Дама протянула Новикову руку и тряхнула так, что у него снова плечо прострелило. — Так зачем вам наш Лёнчик? Простите, товарищ Ивашкевич?

— Вы слышали, что случилось с товарищами Кравчуком и Ткач?

— Все слышали, — пожала плечами директор. — При чём тут Лён… Ивашкевич?

— Надеюсь, что ни при чём, — изобразил дружелюбную улыбку Новиков. — Просто устанавливаем обстоятельства. Он ведь был знаком с обоими погибшими товарищами.

— Я думала, там всё понятно, — всё больше хмурилась директор.

— Всё, да не всё. Так где у вас кабинет химии?

— Я вас провожу. — Директор поудобнее перехватила свою птицу и повела Новикова в левое крыло школы.

— Красиво здесь, — похвалил Новиков. — Даже жаль терять такое добротное здание.

— Не надо цепляться за старое. Надо смотреть вперёд. — Голос директора звучал глуховато и напряжённо, будто она больше обращалась к себе самой, чем к Новикову.

— Полностью согласен, — поддержал беседу Новиков.

Директор довела его до двери с табличкой «Кабинет химии». Постучала, подёргала ручку. Оказалось заперто.

— Значит, он в лаборатории, — пояснила директор. — Идёмте.

Пришлось завернуть за угол, где пряталась небольшая дверь с табличкой «Фотолаборатория». Директор постучала, потом открыла дверь и заглянула внутрь:

— Лёнчик, ты здесь?

— Да, проходите! — раздалось из глубины комнаты.

— Тут тебя спрашивают. — И директор пропустила Новикова в каморку, где помещались всего одна парта да шкаф. Ивашкевич как раз сортировал фотографии в альбомах. Увидев красную велюровую обложку, Новиков нервно сглотнул.

— А, товарищ Новиков, — улыбнулся Лёня. — Проходите, проходите. Пожалуйста. Вот, составляю альбом городских фотографий. Для потомков.

— Хорошее дело, — похвалил Новиков, стараясь не смотреть на знакомые плотные картонные страницы. Указал на ещё одну дверку: — А там что?

— Проявочная. Хотите взглянуть?

— Нет, спасибо. Я пришёл задать вам пару вопросов.

— Слушаю вас, — с готовностью произнёс Лёня.

Директорша помялась и всё-таки вышла, неплотно прикрыв за собой дверь. Наверное, так и осталась топтаться неподалёку. Что ж, ладно.

— Товарищ Ивашкевич, — начал Новиков, пытаясь звучать спокойно и размеренно. То есть, как бы не демонстрируя особенного рвения. — В квартире товарища Ткач я видел множество красивых фотографий. И не все они сделаны в мастерских. Это вы её снимали?

— Иногда снимал, — отвёл взгляд Лёня. И сразу же стал говорить тише.

— Бесплатно, разумеется?

— Разумеется, — быстро ответил Лёня. — По-дружески.

— По дружески, — ухватился за слово Новиков. — Это хорошо, что вы дружили. Мне как раз нужно переговорить с кем-то из друзей товарища Ткач, а то почти все они уже отбыли.

— Ну, не то чтобы мы были такими уж друзьями, — протянул Лёня, глядя вбок. — Так, скорее, просто знакомые.

— Довольно близкие знакомые, — чётко проговорил Новиков и глянул на Лёню с выражением «я всё знаю».

— Ну, не так чтобы… — мямлил Лёня, теребя пуговицу пиджака. — Так… иногда…

— Слушайте, мня совершенно не интересует моральная сторона вопроса.

— А что тогда? — захлопал глазками Лёня.

— Круг общения Ткач. С кем она ещё встречалась?

— Это я не в курсе, извините, — улыбнулся Лёня. — Женщины такими подробностями делятся только с подружками.

— Когда вы в последний раз видели Ткач?

— Э… — наморщил лоб Лёня. — Не помню, если честно.

— Вы звонили ей на работу?

— Зачем?

— А как вы договаривались о встречах? — начинал терять терпение Новиков.

— Ну… — Лёня глянул сначала на дверь, потом на приоткрытое оконце. Понизив голос, проговорил: — Я звонил ей домой. Якобы договариваться о фотосъёмках.

— Откуда звонили?

— Отсюда, — медленно проговорил Лёня. — Я живу в коммуналке, там общий телефон, и он уже отрезан. А здесь был телефон в учительской, но там всегда кто-то сидит. Теперь телефон стоит в холле, но там тоже проходной двор. Поэтому я и говорил только про съёмки. Или, например, фотографии отдать. Она понимала, что к чему.

— Когда вы виделись с Ткач? Имеются в виду съёмки, — чётко произнёс Новиков, ударяя на последнее слово.

— Ещё в мае, — опустил взгляд Лёня. — Потом только для фотографирования.

— А почему? — ухватился за новую информацию Новиков.

— Понимаете, — бубнил Лёня всё тише и тише. — Оксана была удивительной женщиной, красивой, фотогеничной. Но