Читать книгу - "Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина"

Он не помнил точно, сколько простоял в тех зарослях и сколько скурил сигарет, очнулся только, когда кругом стало почти светло, а рыдания Тимофея затихли, и тот, поцеловав дочь в лоб, опустил её на землю и, поднявшись, подошёл к Юре.

-Тим, я… - попытался сказать хоть что-то Юра, но слова не шли.

Романчук только мотнул головой, и потёр руками мокрое от слёз лицо.

-Нужно милицию вызвать, наверное, - наконец вымолвил Хитрюк, - и Наде сказать…

-Нет, - тихо и угрюмо перебил его Тимофей.

-Что «нет»? – не понял Юра.

-Мы никому ничего не скажем, - ошарашил его Романчук, - нужно спешить. Я перевезу Марусю на лодке на другой берег, а ты сходи ко мне домой за лопатами, только смотри, чтобы соседи тебя не увидели. Надя с Егором сегодня у тёщи остались…

Юрий в ужасе уставился на друга, не веря, что тот говорит всерьёз. Это не может быть правдой. Он свихнулся, не иначе.

Но Тимофей был серьёзен и собран, если не считать слёз, что не переставали катиться по лицу.

-Ты рехнулся? – в ужасе повысил голос Юра, - Если да, то я в этом участвовать не буду! Приди в себя! У тебя дочь умерла, а ты несёшь бред какой-то!

-Не ори, - бросил Тимофей, прикусывая сжатые в кулак пальцы, - я потерял Марусю, но не могу потерять Надю. Она этого не переживёт. Не сможет. А Егору нужна мать. Она не сможет оправиться после смерти Маруси. Она нужна мне и сыну. Я люблю их, и сделаю всё, чтобы сохранить то, что у меня осталось!

Его голос дрогнул на последнем слове, и он уставился туда, где лежало обезображенное проведёнными днями в воде, тело дочери.

-Я не смог уберечь дочь. Это я виноват. Её убивало моё молчание. Она, наверное, думала, что я осуждаю её, но это было не так. Я просто думал и строил планы, как найти того, кто с ней это сделал. А нужно было просто больше времени уделять ребёнку, поговорить с ней, сказать, как люблю её, и никому не дам в обиду. Но я молчал… - новое рыдание вырвалось из груди Тимофея.

А Юра потихоньку сходил с ума и не знал, что ему делать дальше. Самому хотелось зарыдать, но это точно не помогло бы сейчас.

-Я не прошу тебя понять. Прости, что вообще позвал тебя сегодня со мной и втянул во всё это, - продолжал Тимофей, - я до последнего надеялся, что её здесь нет. Я просто хотел доказать себе, что это дурное предчувствие, и дочка на самом деле жива. Прости ещё раз. Иди домой. Я сам разберусь.

Горло у Юрия сжималось от жалости и отчаянья, он понимал, что то, что предлагал Тимофей – ужасно и не правильно, но, положа руку на сердце, не знал, как сам бы поступил в подобной ситуации, когда судьба всей семьи угрожала быть разрушенной. Что бы сделал он сам для защиты своих родных?

Романчук снова отошёл к дочери и присел рядом с ней.

-Я помогу, - тихо отозвался Юра.

-Спасибо, - вымолвил Тимофей, погладив дочь по волосам.

…Мужчины похоронили Марусю на старом кладбище в Черемхово, возле родителей Тимофея. Могилка была без опознавательных знаков, просто небольшой холмик свежей земли – вот и всё, что осталось от молодой девочки, которая ещё не начала толком жить, но уже столкнулась с мерзостью этого мира, которая и заставила решиться её на такой отчаянный шаг.

Тимофей ни на миг не переставал плакать и шёпотом молить дочь о прощении. Перед тем, как опустить Марусю в могилу он в последний раз обнял её и отчаянно зашептал:

-Прости меня, дочка, ещё раз. Прости, что не защитил. Прости за то, что так поступаю с тобой. Прости ты, а я никогда себя простить не смогу. Я так тебя люблю, и всегда буду любить.

И Юра тоже зарыдал…

Глава 16

...Наши дни...

Когда дядя Юра закончил рассказ, то плакал не только он сам, но и тётя Зина. Илья сидел рядом с Егором, опустив голову, и молчал. Сам Егор едва смог удержать слёзы. Только в носу щипало, и ком в горле мешал дышать. Тишина кругом словно оглушала. Даже птиц и сверчков не было слышно. В ушах стояли только слова Дяди Юры, которые никак не могли уложиться в голове.

-Не было ни дня, чтобы я не вспоминал ту ночь и Машу, - сквозь слёзы проговорил дядя Юра, - я несколько раз в год навещаю её, цветы приношу…

-Думаете, это хоть немного Вас оправдывает? – вскинул голову Егор.

-Не буксуй, - слегка толкнул его в бок Илья.

Дядя Юра вытер слёзы рукавом и посмотрел на племянника:

-Прости, Егор. Прости и меня, и отца. Не осуждай. Он делал всё, что бы защитить свою семью, чтобы у тебя была мать.

-Но её не было, - тихо ответил Романчук, - она жила в прошлом и думала только о том, что Маруся бросила нас и не хочет больше видеть. Она себя во всём винила.

-Но было бы гораздо хуже, если бы она знала, что Маша утопилась. Она бы ещё больше чувствовала свою вину, и вряд ли бы смогла пережить это.

-Вы этого не знаете! – в бешенстве вскочил Егор и заметался по саду.

-Зато знал твой отец, - возразил дядя Юра, - уже ничего нельзя исправить. Он, как мог, старался, чтобы ваша семья не развалилась окончательно. Постарайся понять…

Обессиленный Егор опустился прямо на землю и закрыл лицо руками. Мысли путались, грудь жгло, будто к ней приложили раскалённую сковородку.

-Мама ведь знала, что вещи и документы Маруси остались дома, как она повелась на россказни отца? – наконец, спросил Романчук.

-Тимофей собрал некоторые вещи и паспорт, пока вас не было дома, и где-то спрятал, - объяснил Хитрюк-старший, прикуривая сигарету, - ещё на руку сыграло то, что кто-то пустил слух о том, что накануне Машу видели в посёлке. Тимофей сказал, что был не дома, прочёсывал посёлок в очередной раз. Поэтому Надя и поверила.

-Какой ужас. Как вы могли сотворить такое и столько лет молчать?! – подала голос, молчавшая до этого тётя Зина.

-Прости, Зин, - подошёл к ней дядя Юра и взял за руку.

-В голове не укладывается, -