Читать книгу - "Король лжи - Джон Харт"

У Джимми было только одно яичко, и этот факт следовал за ним по пятам, даже когда он переезжал с одного места на другое. Первая игра сезона – и Джимми взял один мяч на второй подаче. Когда он опустился, установилась ошеломляющая, абсолютная тишина. Пока он не начал кричать.

Когда все это началось, семейство Джимми было бедным. А операция для спасения его последнего яичка стоила дорого. Кто-то из родителей других детей организовал ему операцию, и две недели спустя мы устроили сбор денег для Джимми. Это происходило за городским моллом, когда он только открылся и наверх, в помещения его магазинов, еще не поднимали товар. План был прост. Делали ставки, а потом все прыгали через скакалку командами по четыре человека – какая команда сделает больше подскоков за час. Предполагалось, что это продлится весь день. Было двадцать команд. Восемьдесят детей.

Ванесса была одной из них. И я тоже.

Она была красивая.

Я предположил, что ей около пятнадцати, новенькая или второкурсница, причем очень спокойная. Как оказалось, не очень многие дети согласились прыгать в честь «ореха» Джимми. Я заметил ее платье пурпурного цвета буквально через минуту, как только вошел. Она стояла в конце длинного коридора, по диагонали от Скай-сити. Один или два раза она поймала на себе мой взгляд и даже улыбнулась, но это была хорошая улыбка, а не какая-то развратная. После этого я думал главным образом о ее улыбке и о том, как бы с ней поцеловаться. Я долго думал об этом. Вот такая у нее оказалась улыбка.

Туда пришли многие родители, но никто не уделял нам особого внимания. Просто кучка детей, прыгающих через скакалку. Каждые десять минут мы менялись, поэтому до следующей замены всегда было время, чтобы пойти в галерею магазинов, поболтать с друзьями и понаблюдать за девочкой в пурпурном платье. Потом подходила очередь прыгать, и ты прыгал. И так весь день.

Прошло два часа, а я все еще думал о ней. У нее были белокурые волосы и большие синие глаза. Ее длинные ноги ниже бедер становились немного толще. Она много смеялась и была любезной с детьми поменьше. Для меня она была самой красивой из всех, кого я когда-либо видел.

– Не трать впустую время, – услышал я голос и узнал ее не глядя – Делия Уолтон, чья-то наглая сучья дочь. С парой других девчонок она верховодила в школе. У них была безупречная кожа, а на шее мерцали золотые бусы.

– Как ее зовут? – спросил я.

– Ванесса Столен, – проинформировала меня Делия – Она старая. Из средней школы.

Я кивал, а глаза не отрывались от Ванессы Столен. Делии это не понравилось.

– Она – белое отребье, – не отступала Делия.

– Разве сейчас не твоя очередь прыгать? – спросил я.

– Да, – сказала она и махнула мне.

– Тогда иди попрыгай, – бросил я ей и ушел.

Пришло и прошло время ланча, а дети продолжали скакать. Я слышал, как кто-то из взрослых сказал, что, ев' роятно, мы собрали более восьми тысяч долларов.

Было приблизительно три часа, когда я увидел, что девочка в пурпурном платье уходит. То, что я последовал за ней, меня не удивило, только испугало немного. Но день не мог длиться вечно.

На улице дул горячий ветер; он разносил запах выхлопных газов со стоянки автомобилей. Птицы наблюдали за всем, сидя на проводах высоковольтных линий. Тогда я увидел ее, идущей вдоль ручья в том месте, где он спускался под стоянку автомобилей. Она смотрела вниз, разбрасывая ногой крошечные камни. У нее был серьезный вид, и мне было любопытно узнать, о чем она думала. Я не знал, что сказать ей, когда мне наконец хватит мужества подойти.

Она прошла мимо последнего на стоянке автомобиля. Мы находились уже далеко от молла. Никого вокруг не было. Ни детей. Ни родителей. Только мы вдвоем. Она была почти у ручья. Вдоль крутого, заросшего травой откоса простирался темный туннель, куда входил этот ручей. Облака закрыли солнце, и это усилило темноту. Ветер понемногу стихал, и на мгновение я поднял взгляд.

Тогда я увидел испуганную Ванессу, ее летящие руки, как будто желающие поймать что-то, – она не издала ни звука, только сделала шаг назад. Потом из глубины туннеля вышел мужчина – длиннорукий и согнутый. В грязной одежде, с красными глазами и бородой. Он схватил ее, зажал рот и потащил в туннель.

Я стал искать помощи, но видел только пустые автомобили и молл, который был слишком далеко. Меня парализовало, но потом я услышал приглушенный крик. Прежде чем что-то сообразить, я находился уже внизу откоса, причем настолько испуганный, что едва мог дышать; потом я услышал ее снова, теперь это больше походило на хныканье, и темнота поглотила меня. Я думал о пурпурном платье и об улыбках, которые она мне подарила. Я сделал еще один шаг в черную дыру, и затем нас уже было там Щое. Но я подумал о ее лице, о синих глазах, широко раскрывшихся над схватившими ее грязными пальцами. Как вспышка, мелькнули перед моими глазами ее ноги – он тащил ее, и она в ужасе дрыгала ими, а я не мог сдвинуться с места, как во сне…

Я опустил стекла, впуская ветер. С течением времени эти образы теряли свою силу, и сегодня все воспринималось иначе. Я думал о синих маргаритках, которые напоминали ее открытые глаза, и затем вернулся обратно в то время, назад в темноту, как будто это случилось теперь, а не двадцать три года назад.

…Черная вода перекатывалась в темноте, словно смола. Я почувствовал это по тому, как она стекала по моим голеням Я слышал их впереди, высокий единственный визг, и затем только ручей – его рокот, несколько слабых всплесков. Я остановился и оглянулся на квадрат света, который остался уже далеко позади.

Я хотел возвратиться, но это был бы поступок труса. Поэтому я продолжал передвигаться, и вокруг становилось еще темнее. Я вытянул руки, как слепой, камни под ногами делали мою походку шаткой, темнота пыталась снести меня, но мысленно я продолжал видеть эту девочку. Затем далеко впереди забрезжил свет, и мне показалось, что я их вижу.

Во время трудного спуска меня трясло. Мои руки погрузились в какую-то мерзость, и я почувствовал, как в лицо плеснуло илистой водой. К моей руке что-то прикоснулось, и я чуть не закричал. Но вместо этого встал. «Будь сильным», – сказал я себе и снова вытянул руки вперед и пошел к отдаленному свету.

Это походило на состояние слепого, но было хуже. Намного хуже…

Слепой человек не сделал бы того, что сделал я, и я повторил это, переводя дух при подъезде к дому Ванессы и заглушая двигатель грузовика:

– Слепой человек не сделал бы это.

Я наклонил голову и глянул через ветровое стекло. В ее доме горел свет; он разливался через окна и, словно лезвием, разрезал темноту. За исключением тех окон, что были заколочены, подумал я. Те были темными и слепыми.