Читать книгу - "Три смерти Коломбины - Наталья Солнцева"

Алексей Дмитриевич Глебов занимался куплей-продажей медицинского оборудования и фармацевтической продукции, а в последнее время открыл частную клинику, где решил объединить полученные знания с достижениями науки. По настоянию родителей он окончил медицинский институт, пробовал себя в хирургии, но забросил. Коммерция интересовала его куда больше, чем самоотверженный труд врача, который плохо оплачивался и не сулил ничего, кроме нервотрепки и угрызений совести. Медицина безнадежно проигрывала болезням, а Глебов не желал ходить в аутсайдерах. Скепсис уживался в нем с гуманистическими идеями, поэтому он выбрал иной способ помогать ближним – снабжать страждущих новейшими лекарствами и диагностической аппаратурой. Что касается клиник, то он предпочел ими владеть, нежели практиковать в них.

Отец Алексея в бытность свою влиятельным чиновником Минздрава обеспечил сыну достойный старт. Учрежденная младшим Глебовым фирма «Медиус» быстро начала приносить прибыль, и родитель спокойно удалился на покой. Впрочем, сын и сам оказался не промах – его умению вести дела мог бы позавидовать опытный бизнесмен. Откуда только взялись хватка и чутье, способность извлечь выгоду из безнадежной ситуации и обернуть ее себе на пользу!

Заслуженный пенсионер Глебов по праву гордился единственным сыном. Тот еще в школе отличался умом, смекалкой, усердием и настойчивостью. Учился без троек, поступил в институт хоть и по протекции отца, но тому краснеть за отпрыска не пришлось. Звезд с неба Алексей не хватал, зато ко всему подходил основательно. В том числе и к отношениям с прекрасным полом.

Он рано стал нравиться девушкам, еще в старших классах, – ухаживал то за одной, то за другой. Без фанатизма, без подростковой восторженности – ради интереса. С легким волнением целовал их юные теплые губки, обнимал за хрупкие плечи, ничего не обещая, ни на что не претендуя, проживая это мгновение, как мотылек проживает соприкосновение с цветком – полакомился и полетел дальше.

В институте ему прочили в жены дочку декана, спортивную розовощекую активистку, отличницу, с крепкими ляжками и упругой грудью. Ее звали Кристина. На студенческих вечеринках она прижималась к нему своим горячим телом, обдавая запахом лимона и кориандра. Это сочетание ароматов до сих пор напоминало ему первый сексуальный опыт – настоящий, без детской робости и стыда, без лирики и сердечного смятения. Кристина отдалась по-медицински грамотно, со здоровым аппетитом созревшей самки, не забыв при этом о надежной контрацепции.

Глебов даже не пытался дать себе отчет, что его больше поразило – ее бесцеремонность или собственное разочарование. Он словно побывал на приеме у сексопатолога, который на практике показал ему, как следует получать наслаждение в супружеской постели. После бурного оргазма «пациента» стошнило от одной мысли, что они будут заниматься любовью точно так же завтра, через неделю, через месяц… В сексе с Кристиной было много биологии и совсем мало чувства.

Алексей еще некоторое время пытался убедить себя, что так и должно быть: трезвость необходима в любви, как и в жизни, и что опьянение лишает человека здравого смысла, толкает его на глупости.

– Твое либидо похоже на грозовую тучу, – однажды сказал он Кристине. – Созрело, высекло молнию и разрядилось проливным дождем. Просто природное явление, ничего больше.

Она обиделась, ее глаза покраснели, наполнились слезами. Что в этом плохого? Разве человек – не часть природы?

– Кажется, ты хочешь меня оскорбить? – со сдержанным негодованием прошептала она.

– Я констатирую факт… Ставлю диагноз, – лениво произнес он.

– Любовь – не болезнь.

– Еще какая болезнь! Опасная, неизлечимая… А мы с тобой в норме, оба! До неприличия пышем здоровьем.

Кристина смотрела на него, как на умалишенного.

– У двух здоровых людей будет здоровое потомство… – брякнула она.

– Кажется, ты путаешь меня с племенным быком.

– А ты меня – с голландской коровой! – взвилась Кристина. – Я тебя силой в постель не тащу!

– Мы удовлетворяем свои инстинкты – ты и я, по обоюдному согласию.

Он ее допек! Она замахнулась, хотела влепить ему пощечину. Он перехватил ее руку, играючи, перевернул ничком, шлепнул по тугим ягодицам.

– Ты не хочешь здоровых детей? – пробормотала она, лежа лицом вниз на смятых больничных простынях.

– Зачем ты принимаешь таблетки, если жаждешь стать матерью?

– Всему свое время.

Кристина заранее распланировала свою жизнь – по пунктам, по степени важности. Расставила приоритеты, разметила, рассчитала. И включила туда Алексея Глебова, самого красивого и перспективного жениха на курсе.

Ее отец устроил их вместе на практику в престижную клинику, отлично понимая, как сближают вечерние дежурства, молодость и мягкий диван в ординаторской. С таким зятем, как Глебов, вернее, с Глебовым-старшим можно будет решать вопросы в министерстве, устроить дочери защиту докторской, много чего выбить для себя, для факультета, для… Словом, дело за Кристиной.

– Леша не собирается на мне жениться…

Эта фраза, произнесенная зареванной дочерью, обрушилась на декана как гром среди ясного неба. И ведь не надавишь на чиновничьего сынка, не прижмешь подлеца, не припугнешь отчислением, зарубленной карьерой. Глебовы сами с усами, к ним не подступишься – себе дороже выйдет.

– Ты женщина, тебе и карты в руки, – вспылил декан. – Надеюсь, хватило ума забеременеть? Учить тебя, что ли? Где я тебе еще найду такого, как Глебов?

Кристина рыдала в голос, кусала локти от своей «предусмотрительности». Трезвый подход к любовным забавам сыграл с ней злую шутку. Она изнывала от страсти, а Глебов отвергал любой интим. Он не собирался связывать себя узами брака. Заметив однажды, что она не принимает, как обычно, таблетку, он насторожился. И выскользнул из расставленных сетей.

– Со студенческой скамьи – и в ЗАГС? – усмехался он. – Это слишком головокружительный трюк для такого приземленного парня, как я.

– Мы любим друг друга! – заклинала Кристина.

– Я не хочу принуждать тебя делать аборт.

Он совершенно охладел к ней, как будто не было между ними ни жарких ласк, ни сладких поцелуев, ни взаимного влечения. Минуты наслаждения свершились и отцвели, опали, словно тронутые морозом листья.

Прошли годы, прежде чем Глебов встретил другую женщину – Магду… и весь запылал, погрузился в блаженную истому, вопреки логике и хваленому рассудку.

Алексей не задумывался, как назвать то, что он испытывал при одном только взгляде на Магду – на ее темные с медным отливом волосы, на ее округлые формы, выступающие из-под пестрого платья, на ее изящную и легкую походку. Она ярко, вычурно одевалась в индийские ткани, шаровары, пышные юбки, в длинные, до пят, туники – восточная птица, залетевшая в чужой сад. Украшения с большими камнями удивительно шли к ее светлой коже, и Глебов запоздало узнал, как могут аметисты и гиацинты[4]менять цвет глаз от густого индиго до изумрудно-зеленого и прозрачно-голубого.