Читать книгу - "Смерть приходит в конце - Агата Кристи"

Сосредоточенно глядя на него, Ренисенб медленно произнесла:

— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Только то, чточеловек видит, может потрогать или съесть, только оно настоящее… Можнонаписать: «У меня двести сорок мер ячменя», но если на самом деле у тебя ихнет, это ничего не значит. Человек может написать ложь.

Хори улыбнулся, глядя на ее серьезное лицо.

— Ты помнишь, как чинил когда-то моего игрушечного льва? —вдруг спросила Ренисенб.

— Конечно, помню.

— А сейчас им играет Тети… Это тот же самый лев. — И,помолчав, доверчиво добавила:

— Когда Хей ушел в царство Осириса, я была безутешна. Нотеперь я вернулась домой и снова буду счастлива и забуду о своей печали —потому что здесь все осталось прежним. Ничто не изменилось.

— Ты уверена в этом?

Ренисенб насторожилась.

— Что ты хочешь сказать, Хори?

— Я хочу сказать, что все меняется. Восемь лет — немалыйсрок.

— Все здесь осталось прежним, — уверенно заявила Ренисенб.

— Тогда, возможно, перемена еще грядет.

— Нет, нет! — воскликнула Ренисенб. — Я хочу, чтобы все былопрежним.

— Но ты сама не та Ренисенб, которая уехала с Хеем.

— Нет, та! А если и не та, то скоро буду той.

— Назад возврата нет, Ренисенб. Это как при подсчетах,которыми я здесь занимаюсь: беру половину меры, добавляю к ней четверть, потомодну десятую, потом одну двадцать четвертую и в конце концов получаю совсемдругое число.

— Я та же Ренисенб.

— Но к Ренисенб все эти годы что-то добавлялось, и потомуона стала совсем другой!

— Нет, нет! Вот ты, например, ты остался прежним Хори.

— Думай, как хочешь, но в действительности это не так.

— Да, да, и Яхмос как всегда чем-то озабочен и встревожен, аСатипи по-прежнему помыкает им, и они с Кайт все так же ссорятся из-за циновоки бус, а потом, помирившись, как лучшие подруги, сидят вместе и смеются, иХенет, как и раньше, бесшумно подкрадывается и подслушивает и жалуется на своюсудьбу, и бабушка ворчит на рабынь из-за кусков полотна! Все, все как было! Акогда отец вернется домой, он поднимет шум, будет кричать: «Зачем вы этосделали?», «Почему не сделали того?», и Яхмос будет оправдываться, а Себектолько посмеется и скажет, что он тут ни при чем, и отец будет потакать Ипи,которому уже шестнадцать лет, так же, как потакал ему, когда тому было восемь,и все останется прежним! — выпалила она на одном дыхании и умолкла,обессиленная. Хори вздохнул и тихо возразил:

— Ты не понимаешь, Ренисенб. Бывает зло, которое приходит вдом извне, оно нападает на виду у всех, но есть зло, которое зреет изнутри, иего никто не замечает. Оно растет медленно, день ото дня, пока не поразит всевокруг, и тогда гибели не избежать.

Ренисенб смотрел на него, широко раскрыв глаза. Хори говорилкак-то странно, словно обращался не к ней, а к самому себе, размышляя вслух.

— Что ты хочешь сказать. Хори? — воскликнула она. — От твоихслов мне становится страшно.

— Я и сам боюсь.

— Но о чем ты говоришь? Какое зло имеешь в виду?

Он взглянул на нее и вдруг улыбнулся.

— Не обращай внимания, Ренисенб. Я говорил о болезнях,которые поражают плоды.

— Как хорошо! — с облегчением вздохнула Ренисенб. — А то ужя подумала… Я сама не знаю, что я подумала.