Читать книгу - "Бестолочь - Патриция Хайсмит"

— Слушай, Дик, давай уволимся в следующем месяце,— пред­ложил он.— Давай позвоним Шерману и скажем, что снимем по­мещение под бюро с первого декабря или даже с середины ноября, если он успеет его подыскать.

Шерман ведал наймом помещений в здании на 44-й улице, где они планировали обосноваться.

Дик Дженсен с минуту участливо смотрел на него, не говоря ни слова, и Уолтер понял, что в его голосе прозвучали истерические нотки и Дик, вероятно, решил — из-за Клары.

— Может, подождем, пока все немного уляжется,— ответил Дик.— Я-то, понятно, и в мыслях... я знаю, что ты, Уолт, в этом никак не замешан, но не годится открывать юридическое бюро в таких обстоятельствах.

— Будущим нашим клиентам плевать на это с высокого де­рева,— возразил Уолтер.

Дик отрицательно помотал головой. Он все стоял у своего пись­менного стола с тревожным выражением на лице.

— Я тоже не думаю, Уолт, что это может нас погубить. Но, по-моему, ты не отдаешь себе отчета, насколько все это выбило тебя из колеи. Я же всего-навсего стараюсь удержать нас от поспешного шага.

Это может означать только то, подумал Уолтер, что он не же­лает открывать на паях консультацию, которая может запросто прогореть из-за дурной репутации партнера. Как, однако, этот же самый Дик распинался во вторник о своей вере в него, в его чест­ность и неподкупность!

— Ты же сам говорил, что не сомневаешься — все утрясется. К первому декабря, конечно, утрясется. Но я о другом: лучше заранее предупредить Кросса о нашем уходе, за месяц, если ты не против, и дать объявление о бюро. Если тянуть с этим до первого декабря, пока все придет в норму, так мы до середины января про­сидим без клиентов.

— И все-таки, Уолт, я думаю — лучше повременим.

Уолтер смерил взглядом полноватые телеса Дика, облаченные в костюм строгого покроя, и слегка выступающее под жилетом брюшко — результат бесчисленных яичниц с ветчиной, съеденных на завтрак, и такого же количества неспешных ленчей из трех блюд. Дома у него покладистая жена, жива и здорова. Он-то мог себе позволить спокойно выжидать. Уолтер бросил портфель на пол и стал натягивать пальто.

— Сматываешься? — спросил Дик.

— Сматываюсь. Мне здесь тошно. Эту дребедень можно про­честь и дома.

Уолтер пошел к двери.

— Уолтер...

Он обернулся.

— Я не хотел сказать, что рано предупреждать Кросса. Сов­сем напротив, думаю, его нужно предупредить за месяц. Так что в понедельник на той неделе — это будет первое ноября,— думаю, самое время.

— Прекрасно,— ответил Уолтер.— У меня заявление уже написано, осталось только проставить число.

Но, направляясь к, лифту, Уолтер сообразил, что Дик согла­сился по одной простой причине: если он передумает, его всегда возьмут обратно. А вот подписывать договор о найме помеще­ния — это Дик не спешил.

По дороге к !автостоянке Уолтер заметил витрину магазина стеклотоваров, зашел и купил для Элли массивную вазу швед­ского стекла. Он не был уверен, одобрит ли она его выбор, но решил, что в ее квартире ваза будет смотреться нормально. Элли не гналась за стилем и обставляла комнату чем угодно, лишь бы ей нравилось.

Заглянув в Бенедикте еще в несколько лавок, он купил биф­штекс, трюфели, овощи для салата и бутылку красного вина. Клав­дии он сказал, что вечером приходить не надо, последние три ве­чера она вообще не являлась, потому что они с Джоном пред­почитали сами себе готовить. Днем он читал материалы, которые принес со службы, а около половины седьмого приступил на кухне к приготовлению обеда. Затем разжег в камине гостиной огонь.

Элли позвонила в дверь в две минусы восьмого. Он был на­столько уверен, что она явится вовремя, что ровно в семь начал смешивать мартини.

— Это тебе,-— сказала Элли* протягивая букетик в вощеной бумаге.

Уолтер улыбнулся:

— Ты смешная девчонка.

— Почему это?

— Любишь дарить мужчинам цветы.

— Никакие это не цветы, а сорняки с газона у меня перед домом.

На кухне Уолтер развернул стеклянную вазу и поставил, в нее цветы. Клевер и маргаритки с их коротенькими стебельками едва не утонули, но он успел принести вазу Элли.

— Это тебе.

— Ох, Уолтер! Ваза? Какая красивая!

— Вот и хорошо,— ответил он, радуясь, что ваза ей и в самом деле понравилась.

Элли переставила цветы в другой сосуд, а пустую вазу поста­вила на столик у дивана, где могла любоваться ей, пока они пили коктейли. На Элли были темно-серое платье-костюм — его он ви­дел впервые, сережки и черные замшевые лодочки, которые так ему нравились. Он знал, что она специально постаралась одеться сего­дня поэлегантней.

— Когда ты переедешь из этого дома? — спросила она.

— Как-то не думал. Ты считаешь, мне нужно переехать?

— Уверена.

— На днях переговорю об этом. Сотрудники «Найтсбриджа» уже предложили заняться домом, если я захочу от него изба­виться.

Кстати, вдруг вспомнил Уолтер, в Гаррисберге еще осталось имущество Клариной матери. Полойина егологзавещаникг должна была отойти к нему, хотя Клара умерла раньше матери, но у мис­сис Хэвмен где-то в Пенсильвании проживала сестра. Уолтер намеревался отказаться от наследования в. ее пользу.

— Ты ночью спишь? — спросила Элли.

— Вполне достаточно.— Ему захотелось подойти и поцело­вать ее, но он удержался.— Ладно, в следующем месяце у меня будет и новый дом, и новая работа. Дик согласился подать в по­недельник на той неделе заявление об уходе. Не позднее первого декабря мы уже обоснуемся в новом бюро.

— Я рада. Значит, Дика не очень волнует, что пишут газе­ты?

— Нет,— ответил Уолтер.— К тому времени все утрясется.

К нему вернулись оптимизм и уверенность. Мартини был пре­восходен и действовал именно так, как ему положено. Уолтер встал, подошел к Элли, сел рядом и обнял ее. Она поцеловала его в губы долгим поцелуем, поднялась и отошла. Уолтер удивленно на нее посмотрел.

— Это ничего, если я спрошу, где во всем этом мое место? — произнесла она с улыбкой.

— Я люблю тебя, Элли. Вот где твое место,— ответил он и замолк. Он понимал: она не рассчитывает, что он прямо сейчас предложит ей руку и сердце, прошло слишком мало времени. Ей всего лишь хотелось лишний раз убедиться в том, что он ее любит. Это, по крайней мере, будет легко доказать, подумал он. Сегодня он был в этом уверен.

Прикончив кувшин мартини, они смешали еще полкувшина и пошли на кухню