Читать книгу - "Севиль - Галина Миленина"

Эльвира не знала, как радовался следователь Ветров, неудобный подчинённый майора Топилы, когда в райотделе получили сообщение об её задержании в Америке и экстрадиции в Крым. За месяц до этого начальник, вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения, поспешил сфабриковать дело, подтасовав улики, и закрыл-таки до суда несчастного Погосяна. Это благодаря Ветрову произошла утечка информации в среду журналистов, каким рейсом прилетает задержанная аферистка и убийца собственной сестры Эльвира Кударцева. Следователь подстраховал Погосяна, мало ли что может ещё произойти до её признания, а так его точно выпустят. Гласность — великая вещь. Он с первой минуты верил в невиновность армянина. Ветров ликовал — в противостоянии с начальником он победил. Начальник райотдела майор Топило отстранил его от этого дела, убедившись, что Ветров не будет выбивать показания из Погосяна. Назначил другого, более сговорчивого подчинённого, посулив тому новое звание досрочно, если всё пройдёт гладко и Погосян сломается. Майор сам был, как на раскалённой сковородке, поспешив доложить генералу о раскрытии, фактически не имея реального преступника в руках. Он оказался в весьма неприглядном виде. В такой ситуации можно очень легко лишиться как своей майорской звезды, так и должности начальника. Майор закусил удила и, внушив себе и другим, что Погосян убийца, не моргнув глазом, сломал человеку жизнь. Ну что для него чья-то жизнь, когда на карту поставлена собственная.

Эльвира зябко передёрнула плечами, как будто сбросила последние неприятные воспоминания. Надо обо всём забыть. Она вырвалась из своей тюрьмы, нужно жить и дышать на полную катушку. Она долго находилась на чёрной полосе, но теперь сама её превратила из чёрной во взлётную, и нужно ценить это время, а не тратить на пустые воспоминания о прошлом.

Она постаралась забыть о чужой серой внешности и включить свой внутренний чарующий образ, голос, как у Сирены, мягкие женственные движения и весь тот арсенал, который безотказно служил ей для поражения мужского пола. А главное, необходимо расслабиться, перестать озираться по сторонам и ждать полицейских. Она не в Америке, здесь ей никто не угрожает, всё под контролем, и за всё заплачено. Пусть Хозяин не в курсе её выходки, но он сам потребовал денег, а где их взять, сидя дома? И если её до сих пор никто не остановил и не завернул обратно, то его молчание означает если не благословение, то, по меньшей мере, согласие. Уже через несколько минут она увидит своего романтика, а он должен увидеть её, свою Татьяну из девятнадцатого столетия, и конечно же, поверить в ту сказку, которую она сочинила для него. Всю подготовительную работу она провела филигранно. Осталось поставить последнюю, заключительную точку в их истории. И ей нисколько его не жаль, даже наоборот! Может, не будет впредь таким примитивным и тупым. Так пусть заплатит за учёбу! Своеобразная сатисфакция: хотя бы ему вместо Майкла. Она и выбрала этого тюленя только благодаря тому, что он оказался из Пенсаколы, штата Флорида, того же города, в котором Майкл и Севиль заключали свой брак, и в котором Майкл практиковал, как выяснилось, когда её допрашивали в Америке. Эльвира стремительно шагала через дорогу, и уже до тротуара было рукой подать, когда увидела боковым зрением мчащуюся на неё машину со стороны стоянки. Мужчина, очень похожий на того, что сидел рядом с ней на остановке, находившийся теперь на тротуаре напротив, подался ей навстречу, автомобиль резко затормозил, и остановился, ударив её в бедро. Эльвира не удержалась на ногах. Мужчина ловким, натренированным движением подхватил её спереди под руки и тут же втолкнул в открывшуюся в это время дверь автомобиля. Всё произошло настолько неожиданно и быстро, что она не успела ни сообразить ничего, ни слова произнести. Втолкнувший её тут же захлопнул дверь, и автомобиль сорвался с места. Сидящий сбоку пассажир, не дав ей прийти в себя, одной рукой крепко обнял за плечи, другой накрыл её лицо резко и неприятно пахнущей, влажной салфеткой. «Что происходит?» — ошеломлёно подумала и хотела спросить Эльвира, но не успела, потеряв сознание.

Боинг резко снизился, и, сделав резкий крен, зашёл на посадку. Жорж уже хорошо различал мельчайшие подробности чужой земли. Невзрачные дома, строения аэропорта, кусты и деревья вокруг, наполовину сбросившие свою листву, замершие в ожидании зимы, ярко-жёлтые и бордовые остролистные клёны, стояли торжественно среди умирающей природы. Жорж любил эти пурпурные цвета осени. Боинг мягко приземлился, и довольно долго ещё катился к зданию аэровокзала. Дождавшись багаж на свежем воздухе, под лёгким навесом, Жорж подхватил с ленты свой чемодан и медленно, пытаясь справиться с волнением, зашагал по дорожке к воротам на выход в город. У ворот пассажиров поджидала толпа из встречающих и местных таксистов, которые навязчиво предлагали свои услуги. Окинув взглядом людей, он не нашёл среди них своей Татьяны. В нерешительности Жорж остановился. Такого варианта развития событий он не допускал. Вчера, поздно вечером, он последний раз говорил с девушкой и вне всяких сомнений знал, что Татьяна будет непременно ждать его в аэропорту. Возможно, она задерживается, не стоит отходить далеко и волноваться, — успокоил себя Жорж. Надо просто подождать. Он вынул телефон и набрал номер своей возлюбленной, однако звонки оставались без ответа. Уже раз пять он вежливо объяснил назойливым таксистам, что никуда не собирается ехать, пока не дождётся свою девушку. Они улыбались и перешёптывались, не отходя далеко, зная по опыту, что всё равно прибывший пассажир созреет для отъезда из аэропорта, не будет же вечно торчать здесь, если его пассия так и не появится. И действительно, устав ждать свою виртуальную невесту, путешественник попросил отвезти его в отель.

Ещё несколько дней Жорж проведёт в Крыму, убивая время экскурсиями по музеям и выставочным залам, с каждым днём теряя последнюю надежду на свидание с любимой. В итоге он, разочарованный и опустошённый, вернётся домой ни с чем, точнее, ни с кем.

Эльвира, с трудом разлепив тяжёлые веки, огляделась. Она лежала на полу в пустой, чужой комнате. Всё тело было свинцовым, пересохшие губы запеклись, во рту было горько. Она хотела разогнуть замлевшую от неудобного положения руку, но у неё не получилось — забинтованная и вывернутая за спину рука была пристёгнута наручником к батарее. Сильно болела голова, саднило всё тело, как будто после ожогов, в ушах звенело. Она не помнила, что с ней произошло. Свободная рука её была забинтована полностью, включая кисть, снаружи остались только кончики пальцев. Она дотронулась до головы и обомлела — под плотно повязанным платком она не нащупала своих роскошных волос. Эльвира попыталась с трудом восстановить в памяти последние события. Фрагменты всей её жизни перемешались в неправильной последовательности, и ей мучительно трудно было воспроизвести всю картину в целом. Почему-то ей казалось, что она находится в своём номере в бунгало на Доминикане, а в душе плещется её новый знакомый Марк. Вода назойливо журчала и не давала сосредоточиться Эльвире. Она захотела пить и застонала. На уровне её глаз материализовались мужские ноги, обутые в тяжёлые краги, на манер военных. Эльвира подняла глаза и увидела мужчину, которого видела в последний раз в аэропорту.

— Ну, что, головка бо-бо? — с издёвкой произнёс он, подавая стакан с водой. — Пей.