Читать книгу - "Риск - Дик Фрэнсис"

Я очнулся в темноте. Полной, беспросветной темноте.

Я не мог понять, как получилось, что я лежу на какой-то твердой поверхности в абсолютной темноте и все кости нещадно ломит. Падение, осенило меня. Я упал в Таустере. Но почему мне не удается вспомнить?

Я продрог. И замерзал все больше и больше. Когда я пошевелил, боль стала невыносимой. Внезапно я вспомнил, как обедал с Джосси, вспомнил до мельчайших подробностей, вплоть до прощального. поцелуя на автомобильной стоянке. Тогда в чем же дело?

Я попытался сесть, но сумел только немного приподнять голову. Мои потуги завершились приступом сильнейшей тошноты и пронзительной головной болью. Я нерешительно пощупал затылок и обнаружил под волосами большую, болезненную шишку. Я бережно положил голову обратно.

Не слышалось никаких посторонних звуков, кроме шуршания моей собственной одежды. Ни урчания двигателя, ни поскрипывания, ни шорохов, ни плеска воды. Я лежал не на койке, но на более широкой поверхности, жесткой и плоской.

Возможно, я находился и не в парусном отсеке, но не вызывало сомнений, что я опять очутился в темноте. В темноте во всех отношениях. Гнев бессилия и отчаяния издевательски шепнул мне, что за четыре дня свободы я раскопал маловато информации, которая помогла бы уберечься от безотрадной действительности.

Мне не давала ни минуты покоя мысль, что я упустил нечто очень важное. Я только твердо знал – из-за падения с Блокнота тело не может болеть столь сильно. Я, наверное, получил пару-другую царапин, но они должны были быстро затянуться к вечеру. Почему же тогда я чувствую себя так отвратительно, как будто меня пропустили через мясорубку? Я с кряхтением перекатился на живот и опустил голову на сложенные руки. Я отметил единственный положительный момент – они не связали мне руки. Они. Кто они?

Когда пульсирующая головная боль немного утихла, я подумал, что у меня еще будут силы выяснить, где я, и попробовать выбраться. А пока их хватало лишь на то, чтобы тихо лежать и ждать, когда мне станет лучше.

По моему мнению, еще одно обстоятельство заслуживало благодарности.

Жесткая ровная поверхность, на которой я лежал, не раскачивалась в разные стороны. Слава Богу, я попал не на корабль. Меня не мучила морская болезнь.

Избитое тело не идет ни в какое сравнение с муками выворачиваемого наизнанку организма.

Ботинок на мне не оказалось, только носки. Когда я скосил глаза на запястье, то не увидел светящегося циферблата: часы исчезли. Можно было не трудиться проверять карманы. Я не сомневался, что они пусты.

Спустя некоторое время я вспомнил, как решил переночевать в мотеле, а потом, мало-помалу, вспомнил, как зарегистрировался – и драку на крыльце.

Я пришел к выводу, что они, наверное, следили за мной от самого Таустера. Ждали все то время, пока я обедал с Джосси. Последовали за мной в мотель. Я ни разу не засек их. Я даже не слышал их шагов у себя за спиной из-за неумолкающего грохота транспорта.

Инстинктивное чувство безопасности рядом с Джосси было совершенно верным.

Прошла вечность.

Шум внутри моей черепной коробки постепенно утих. Больше ничего не изменилось. У меня возникло ощущение, что уже начинает светать и пора просыпаться. Было десять тридцать вечера, когда меня нокаутировали. Трудно сказать, сколько я находился без сознания и сколько пролежал потом, немощный и обессиленный, но тело человека живет по своим внутренним часам, и мои показывали шесть утра.

Уверенность, что наступило утро, побудила меня к действию. Но если даже за окном действительно рассвело, ко мне не пробивался ни один луч света. Я с тревогой подумал, что, возможно, ошибся во времени. И за окном стоит глубокая ночь. Я молился, чтобы ночь еще не кончилась.

Я предпринял новую попытку сесть. Нельзя сказать, будто я прекрасно себя чувствовал. Контузия проходит не сразу, на это нужно время. Не секрет также, что холод вреден при ушибах мышц. Все вместе мои болячки превращали каждое движение в истинное мучение. Такого рода боль была мне знакома по прошлым падениям на скачках. Только эта оказалась во много раз хуже.