Читать книгу - "Дочь поэта - Дарья Викторовна Дезомбре"

застолий выяснилось, что Алексей тоже был журналистом, и даже, судя по опечаленному лицу тестя, достиг в этой области известных успехов (главред некоего светского журнала, обозревающего реалии нашего великого города), но вдруг сошел с прямого пути (а с точки зрения Двинского, с ума) и окольными тропами выучился на программиста. И теперь, с явным удовольствием отгородив себя от контакта с людьми, занимался новой профессией на дому или — на даче.

В то утро семья была в сборе — даже Алекс, с черными кругами от косметики под глазами и в черном же махровом пеньюаре, подгребла к столу выпить первую чашку кофе. Я тихонько вздохнула. Как?! Вот как с остатками вчерашнего мейкапа и в старом балахонистом халате можно выглядеть настолько стильно? Мы с Аниным супругом одновременно проследили за ней глазами.

Алекс упала на стул напротив, со вздохом по своему обыкновению вытянула нескончаемые ноги. Был бы здесь Двинский, отправившийся намедни в город, он, несомненно, прошелся бы по внешнему виду дочери: от Алекс пахло какими-то звериными гормонами. У нее только что случился выпуск очередной коллекции, и она неделями не смыкала глаз. Вместо сна снимала накопленный стресс в ночных клубах с помощью крепкого алкоголя и секса без обязательств в туалетах тех же клубов с обаятельными (по крайней мере, я на это надеялась) незнакомцами.

— Я предохраняюсь, — отвечала отцу Алекс, которую выпады на тему «слаба на передок» только развлекали. — Вся в тебя, папа, хоть кому-то из семьи надо поднять за тобой знамя богемного разврата…

После показов наступал уже следующий раунд, менее нервный, но крайне энергозатратный: в шоуруме во дворах на Фонтанке байеры бились за ее шмотки. Оборотной стороной успеха было, как она мне объяснила, «говённое производство».

— И так, заметьте, всегда, Ника. — Анна невозмутимо отпила из своей чашки с чаем — кофе она не признавала. — Плохая коллекция — плохо. Но и хорошая — тоже плохо. Потому что производство не поспевает. Журналисты — козлы. И ничего не понимают в прекрасном. Клиенты — тоже козлы. И ничего не понимают в прекрасном. Но ведь, заметьте, первые в основном хвалят, а вторые, кряхтя, надевают ее одежды на свои неидеальные телеса. А ей все мало.

— Не всем дано довольствоваться малым, — огрызнулась Алекс.

Анна, усмехнувшись, проигнорировала выпад.

Алекс встала, открыла холодильник, вытащив тарелку духовитых французских сыров, выцыганенных с фуршета после дефиле. С вызовом поставила на стол. Анна наморщила нос и молча отсела подальше. Зато к сырам потянулся Алексей, отрезал себе внушительный ломоть рокфора.

— Не слипнется? — Алекс смотрела, казалось, в утренний сад. Но вопрос был явно адресован зятю.

— Не понял? — бедный Леша замер.

— Плесень. — Повернулась к нему Алекс, сверкнув обведенными темным очами. Мы с Анной переглянулись. А Алекс продолжила со злой усмешкой: — Плесень в сыре считается самым вкусным и ценным. Не знал?

Алексей завороженно смотрел в светлые, полные ярости глаза напротив.

— Приличные люди, — отчеканила Алекс, — отрезают себе кусок чуть наискосок, захватывая часть с плесенью и часть — без. Чтобы досталось остальным.

— Черт, — Алексей подцепил свой рокфор и собрался возвращать его обратно. — Прости, не в курсе.

— По кодексу Алекс незнание не освобождает от ответственности. — Анна улыбнулась всем примирительной улыбкой.

Я осторожно ответила на улыбку: действительно, что за ерунда?

— Я не буду его есть после твоей тарелки. — Алекс откинулась на стул, с виду расслаблена, но как тот мангуст — всегда готова к прыжку.

— Глупости, я ж даже не дотро…

— Я буду. — Анна подставила свою тарелку.

— И я, — кивнула я. В конце концов, не одной же Анне быть вечным миротворцем.

Алекс, прикрыв глаза, допила свой кофе, пока мы жевали тост с нелюбимым рокфором. Психованная, просто психованная! — думала я. Что за манера портить людям настроение с раннего утра?

— Отвезешь меня на работу? — это Анна наклонилась к Леше, утешительно дотронулась до плеча.

Алекс резко отодвинула стул — все вздрогнули. Молча вышла с веранды.

— Нет. — К Алексею будто вернулась способность дышать и жевать.

— Нет? — Анна недоверчиво нахмурилась. — Почему нет-то?

— Потому что я не твой шофер. Потому, что у меня есть своя работа.

— И как ты мне предлагаешь добираться?

— Поехать, как все нормальные люди, на общественном транспорте. — Алексей пожал плечами. — Или возьми такси, если денег не жалко.

Он тоже встал и, не глядя на жену, бросил на стол льняную салфетку. И вышел — раздраженные шаги раздались на лестнице.

Я искоса взглянула на Анну. Та сидела, чуть выдвинув вперед нижнюю губу, на глазах — слезы. Ну и как прикажете разгребать в одиночку эту драму? От кого-кого, а уж от Анны я таких легких слез не ожидала! Вот что значит Двинского нет дома. С ним за одним столом ничего подобного произойти не могло, подумалось мне. Все сдерживают свой темперамент, признавая за ним исключительное право взрываться.

— Аня, если хотите, я вас подвезу. У меня есть права. Только машины нет. — Я убирала посуду, изо всех сил делая вид, что не замечаю текущих у нее из глаз слез.

— Спасибо, Ника. Это было бы очень любезно с вашей стороны. Хотя бы до Удельной. Дальше уж я сама.

Я обернулась, управившись с посудомойкой. Лицо Анны вновь сияло безмятежной улыбкой.

— Какая там любезность, — улыбнулась я с облегчением в ответ. — Попрактикуюсь за рулем.

* * *

Я включила зажигание.

— Мой отец настоял, чтобы я получила права в восемнадцать лет. Но потом выяснилось, что до университета много проще добираться на метро. — Мы потихоньку выехали из гаража. — Поэтому автомобилист я еще неопытный.

— Папа рассказал, что случилось с вашим отцом. Мне очень жаль. — Анна сидела рядом, сложив руки с бесцветным маникюром на легкой плиссированной юбке.

Я не сразу сориентировалась в ее фразе. Оба отца были моими.

— Спасибо. Но я все-таки потеряла его, когда была уже взрослым человеком. Тогда как вы, ваша мама…

— Это было очень тяжело, — быстро сказала она. — Но, к счастью, давно. Мы с Алекс уже отгоревали.

Не знаю, как я поняла, что больше вопросов на эту тему задавать не стоит.

— А я еще нет, наверное. Хочу перестать уже принимать антидепрессанты, но боюсь пока.

— Не смогу дать в этом совета. Ни разу их не пробовала.

— Валя, возможно, сможет, — заметила я, не отрывая глаз от дороги.

— Да, Валя сможет, — также ровным тоном ответила Анна.

— Давно она?

— Думаю, да. Папа ее всегда защищает, но…

— Но?

— Но папа привык, что ему не везет с женами.

Я почувствовала, как ее интонация изменилась на ироничную.

— Вы же не имеете в виду вашу маму?

— Нет конечно. — Смешок. —