Читать книгу - "Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова"

Все было в точности как в видении, посланном мне лампой.

С единственным отличием – на этот раз Белоглазый стоял прямо передо мной, сверля меня своими пустыми, страшными глазами без зрачков.

Придя в себя, я убедилась, что похититель оставил мне ремень на джинсах. Это был единственный положительный момент моего безвыходного положения.

Я поскорее опустила глаза, чтобы он ничего не заподозрил, и попыталась высвободить руки из пластиковых браслетов – но, как в том видении, только туже затянула их, и жесткий пластик глубже врезался в мою кожу.

– Даже не пытайся! – проговорил Белоглазый, криво усмехнувшись. – Эти браслеты очень простые, но надежные. Из них еще никому не удавалось вырваться!

Я знала, что он ошибается, но промолчала, сжав зубы.

А Белоглазый продолжил:

– На этот раз тебе никто не поможет! Тебе не на кого надеяться, кроме самой себя.

– Значит, вы подкупили Славика… надо же, вот не думала, что он до такого дойдет из-за денег…

– Ну, вопрос заключается только в том, какие это деньги! – усмехнулся Белоглазый. – К тому же в его случае речь идет не о деньгах, а о жизни. Этот идиот проиграл большие деньги одному человеку, а человек этот долги не прощает. Так что для того, чтобы освободиться от долгов, твой Славик пойдет на все, уже пошел.

– Да… – потянула я, думая о тете Оле. Она вроде бы такая женщина неплохая, ко мне всегда хорошо относилась, и вот такой сыночек у нее оказался. Надо же, ведь знал, что этот тип меня убьет, и согласился ему помогать.

Но я-то хороша, знала же, что Славик мерзавец, лампа меня предупреждала…

– Как же он меня отравил? Я ничего не ела и поменяла чашки…

– Глупая девчонка! – самодовольно рассмеялся Белоглазый злодей. – Я просто велел ему накапать средство в обе чашки, а самому кофе не пить! Я все твои уловки знаю наперед!

Да уж, тут он меня переиграл, но посмотрим, что будет дальше.

– Чего вы от меня хотите?

– Ты знаешь чего! – он повысил голос. – Не пытайся казаться глупее, чем ты есть! Тебе досталось то, что тебе не принадлежит!

– О чем это вы?

Конечно, я догадывалась, о чем он говорит, но хотела, чтобы он сам это произнес.

– О лампе! – проскрипел он с ненавистью. – О лампе паладина! Она не твоя! Отдай ее мне!

Я молчала, собираясь с силами.

Он склонился надо мной и прошипел:

– Видишь тот столик с инструментами?

– Ну, допустим. Трудно его не заметить. И что?

– А то, что только от тебя зависит, как я их использую. Если ты сейчас же скажешь мне, где спрятала лампу, я возьму скальпель и перережу пластиковые браслеты на твоих руках. А если не скажешь… я возьму этот же скальпель, но использую его иначе…

Он перевел дыхание и продолжил с явным удовольствием:

– Я буду долго, медленно резать тебя, отрезать от тебя сначала маленькие кусочки… или не скальпель – там много других инструментов, которыми можно причинить страшную, невыносимую боль! В конце концов ты мне все равно скажешь, где лампа, но к тому времени ты будешь уже совсем другим человеком.

Говорят, страдание облагораживает, очищает человека, но это ложь. Страдание извлекает из человека все самое скверное, все самое отвратительное! Настоящее страдание превращает человека в жалкое, искореженное существо!

Меня передернуло.

Я представила, что он может со мной сделать…

Отдать ему лампу, сказать, где она спрятана – и дело с концом…

Мне ужасно не хотелось это делать, по непонятной мне причине лампа стала мне дорога, но платить за нее такими невыносимыми страданиями, о которых он говорит, – это уже перебор…

Отдать ее, и он меня отпустит…

Или это не так?

Кто мне сказал, что этому человеку можно верить?

Ведь я в его полной, безраздельной власти!

Получив лампу, он вряд ли меня отпустит! Ведь я слишком много знаю… И к тому же сказать, где находится лампа, – это значит навести этого монстра на Ромуальдыча, а он старика не пощадит. Нет, я не могу сделать такую подлость!

– Ну что, ты приняла решение? – проскрипел он своим механическим голосом. – Имей в виду, я не намерен долго ждать!

Что же делать?

Монстр уже повернулся к столику, звякнул инструментами…

– Постойте, постойте!

Я подумала, что если он может меня обмануть – кто мне мешает обмануть его?

– Ну что, надумала? – Белоглазый снова повернулся ко мне.

– Надумала, надумала! Что мне эта лампа!

– Вот это правильно!

– Но только… я сейчас скажу вам, где она, а вы меня все равно не отпустите. Почему я должна вам верить?

– Почему? – он скрипнул зубами. – По одной-единственной причине! Потому что у тебя нет другого выхода!

Я замолчала, вжавшись спиной в кресло.

– Говори, где она, или я приступаю! И не пытайся обмануть меня! – и он взял в руки какой-то страшный сверкающий инструмент.

– Скажу… – пролепетала я. – Эта лампа… я спрятала ее в своем доме…

– Я сказал – не пытайся меня обмануть! – проговорил он грозно. – Я обыскал твою квартиру! Лампы там нет!

– А я и не сказала, что лампа в квартире! Я спрятала ее в доме! В нашем доме есть технический подвал, там стоит железный шкафчик с переключателями, его нужно открыть, потом отодвинуть заднюю стенку, за ней и спрятана лампа…

– Ты не врешь? – прошипел Белоглазый, вглядываясь в мое лицо своими бельмами.

– Разве я могу?

Он продолжал всматриваться в меня. А я представила очень ясно подвал в нашем доме и как я вхожу в него в полной темноте, потому что электричество вырубилось во всем доме, и я подхожу к шкафчику и открываю его, потому что замок там висит только для виду, мне показал это как-то сосед с первого этажа, а ему сказал электрик, которому надоело, что его вызывают, когда вылетают предохранители. Так что жильцы сами теперь ставят их на место.

Дальше представлять было труднее, потому что в шкафчике не было никакой задней дверцы, и лампы там, естественно, не было, но моему мучителю хватило и этого, кажется, он мне поверил. Но не до конца, поскольку не делал попыток снять наручники.

– Ну, я же вам сказала, где лампа! Вы обещали меня отпустить!

– Ты что, считаешь меня за круглого идиота? Думаешь, я поверю тебе на слово?

– Но вы же обещали!

– Сначала я проверю, сказала ли ты правду! И имей в виду, если ты мне соврала – ты за это заплатишь, заплатишь ужасную цену! Ты пожалеешь, что родилась на свет!

Он выпрямился,