Читать книгу - "Рейс на эшафот - Май Шёвалль"

— Нет. Мохаммед Бусси, алжирец, работал в ресторане, тридцати шести лет, родился в каком-то городе, название которого невозможно выговорить и которого я не помню.

— Это упущение.

— Последние шесть лет жил в Швеции, до этого — в Париже. Политикой не интересовался. Экономил. Имел счет в банке. Те, кто его знал, говорят, что он был робким и замкнутым. Он закончил работу в половине одиннадцатого и возвращался домой. Порядочный, но скупой и скучный.

— Ты словно о себе сказал.

— Медсестра Бритт Даниельссон, родилась в тысяча девятьсот сороковом году в Эслёве. Сидела рядом со Стенстрёмом, но ничто не свидетельствует о том, что они были знакомы. Врач, с которым она встречалась, в ту ночь дежурил в больнице в Сёдермальме. Вероятно, она села на Уденгатан, как и вдова Юханссон, и ехала домой. Выйдя с работы, она прямиком направилась на автобусную остановку. Никаких неясностей здесь нет. Хотя, конечно, нет полной уверенности в том, что она не была вместе со Стенстрёмом.

Кольберг покачал головой.

— Никаких шансов, — сказал он. — Он не стал бы возиться с такой бледной замухрышкой. Дома у него было нечто намного лучшее.

Меландер недоуменно посмотрел на него, но от расспросов воздержался.

— Теперь Ассарссон. Внешне он чист, однако изнутри не так привлекателен. — Меландер замолчал и стал набивать трубку. Потом продолжил: — Этот Ассарссон — весьма подозрительная личность. Дважды в начале пятидесятых его судили за неуплату налогов и один раз за растление. Он вступил в половую связь с четырнадцатилетней девушкой, которая служила курьером. Все три раза сидел в тюрьме. Денег у него было достаточно. В бизнесе, как и во всех других делах, был жестким. У многих были причины не любить его. Даже жена и брат считали, что его есть за что ненавидеть. Однако его нахождение в автобусе легкообъяснимо. Он ехал с какого-то собрания на Нарвавеген к любовнице по фамилии Ульссон, которая живет на Карлбергсвеген и работает в его конторе. Он звонил ей и сказал, что приедет. Мы допросили ее несколько раз.

— Кто ее допрашивал?

— Гунвальд и Монссон. Каждый в отдельности. Она утверждает, что…

— Минуточку. А почему он ехал автобусом?

— Наверное, потому, что был немного пьян и побоялся вести машину. А такси не смог поймать из-за плохой погоды. Центральная диспетчерская служба такси не принимала заказы, и в центре города в тот день не было ни одной свободной машины.

— Хорошо. А что говорит эта дамочка?

— Что Ассарссон вызывал у нее отвращение. Слабак, почти полный импотент. Что она делала это ради денег и чтобы не потерять работу. У Гунвальда сложилось впечатление, что она шлюха, причем тупоумная. Он сказал, что она похожа на Зазу Габор,^[8] уж не знаю, кто это такая.

— «Герр Ларссон и женщины». Я мог бы написать целый роман с таким заглавием.

— Монссону она призналась, что оказывала определенные услуги — так она это назвала — клиентам Ассарссона. По его распоряжению. Ассарссон родился в Гётеборге, а в автобус сел возле Юргордсбру.

— Весьма благодарен. Так начиналась бы моя книга: «Он родился в Гётеборге, а в автобус сел возле Юргордсбру». Замечательно.

— Любое начало хорошо, — невозмутимо сказал Меландер.

Мартин Бек впервые вмешался в разговор:

— Стало быть, остается Стенстрём и тот, неопознанный.

— Да, — сказал Меландер. — О Стенстрёме нам известно лишь то, что он ехал от Юргордена — и это весьма странно. И что он имел при себе оружие. О неопознанном мы знаем только то, что он был наркоманом в возрасте между тридцатью пятью и сорока годами. И больше ничего.

— Присутствие всех остальных в автобусе мотивировано, — сказал Мартин Бек.

— Да.

— Мы выяснили, почему они там находились.

— Да.

— Самое время задать классический вопрос, — заявил Кольберг. — Что делал в автобусе Стенстрём?

— Надо поговорить с его девушкой, — сказал Мартин Бек.

— С Осой Турелль? Да ты ведь сам с ней разговаривал. А потом ее допросили еще раз.

— Кто ее допрашивал? — спросил Мартин Бек.

— Рэнн. Больше недели назад.

— Только не Рэнн, — словно размышляя вслух, сказал Мартин Бек.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Меландер.

— Рэнна нельзя ни в чем упрекнуть, — ответил Мартин Бек, — однако он не совсем понимает суть дела. Кроме того, у него не было тесного контакта со Стенстрёмом.

Кольберг и Мартин Бек молча смотрели друг на друга, пока наконец Меландер не нарушил тишину:

— Ну? И что же Стенстрём делал в том автобусе?

— У него могло быть свидание с девушкой, — осторожно сказал Кольберг, — или с осведомителем.

В подобных дискуссиях Кольбергу отводилась роль оппонента, но в этот раз он играл ее неубедительно.

— Ты забываешь об одном, — возразил Меландер. — Вот уже в течение десяти дней мы обнюхиваем каждый угол в том районе. И до сих пор не нашли никого, кто слышал бы о Стенстрёме до этого происшествия.

— Это ни о чем не говорит. В этой части города полно притонов и подозрительных заведений, где недолюбливают полицейских.

— В случае со Стенстрёмом гипотезу о любовнице можно отбросить, — сказал Мартин Бек.

— Это почему же? — мгновенно возразил Кольберг.

— Я в это не верю.

— Но ты согласен с тем, что такое могло иметь место?

— Да.

— Хорошо. В таком случае отбросим ее. Пока.

— Итак, главный вопрос: что Стенстрём делал в том автобусе? — Сказав это, Мартин Бек тут же оказался забросанным встречными вопросами.

— А что там делал неопознанный?

— Его мы пока можем оставить в покое.

— Вовсе нет. Его присутствие там достойно такого же внимания, как и присутствие Стенстрёма. Тем более что нам неизвестно, кто это был, куда он ехал и по какому делу.

— Он просто ехал в автобусе.

— Просто ехал?

— Да. Многие, кому негде жить, поступают так. За крону можно проехать дважды из конца в конец. А это целых два часа.

— В метро теплее, — заметил Кольберг. — Кроме того, в метро можно ездить сколько угодно, главное — не выходить на станциях наверх, а только пересаживаться с одного поезда на другой.

— Да, конечно, но…

— Ты забываешь об одной важной вещи. У неопознанного в кармане были не только крошки гашиша и других наркотиков. У него оказалось денег больше, чем у всех остальных пассажиров, вместе взятых.