Читать книгу - "Полукровка. Крест обретенный - Андрей Константинов"

— Но ведь это несправедливо! — вырвалось у Самсут невольное.

— Но, мадам, разве существует справедливость на войне?… Впрочем, не переживайте так, справедливость все-таки восторжествовала. Просто она, как всегда, сделала для этого некий финт, пойдя, так сказать, обходной дорогой. Франция забыла бравого вояку, но не забыл о нем спасенный Марсиласи. О, нет, французы — люди не настолько неблагодарные! И спасенный клерк оставался благодарен спасителю до конца своих дней. Правда, дней этих Господь отмерил ему не так уж много. И все же Марсиласи успел пригласить Семена к себе в Руа, где у него был неплохой домик, и кормил его там и поил на славу несколько месяцев, уговорив уйти из Легиона и стать у него садовником. Должность непыльная, розы, отдельный домик, жалованье и заграничная жизнь, которой к тому времени беглый русский моряк, по всей видимости, еще не насытился. Но тут снова вмешалась судьба, на этот раз явившаяся в виде брата Марсиласи, Жана-Луи Топэна…

Шарен вдруг умолк и внимательно посмотрел на Самсут. Та молчала в полном недоумении.

— …Так вот, повторяю, к Марсиласи в гости приехал его единоутробный брат Жан-Луи Топэн…

Самсут подавила зевок и украдкой посмотрела на часы: скоро должны были подойти девочки, с которыми ей было гораздо проще и веселей, чем с этим Шареном, с его надменной презрительностью и самодовольством.

— …Да, так вот: этому самому Жану-Луи Топэну вдруг пришла в голову мысль заехать на денек к брату в Руа, — в третий раз повторил Шарен.

— Ну и что? — едва не вспылила Самсут. — Я это уже слышала, трогательная дружба двух братьев… И что с того?

— Как? — опешил Шарен. — Вы не знаете, кто такой Жан-Луи Топэн?!

— Понятия не имею! А что, это какая-то суперзвезда?

— О, Господи! — театрально воздел руки к небу адвокат. — Но это же известнейший промышленник, владелец шестидесяти процентов акций парфюмерной фирмы «Герлен»!

— А-а! — только и могла ответить Самсут, лишь последние годы пользовавшаяся продукцией фирмы «Эйвон», которые доставала ей Карина, а до этого знавшая исключительно свердловскую «Калину» или мамин крем под странным названием — «Спермацетовый».

— Нет, это не «А», это почти весь алфавит французской косметики! — почему-то даже обиделся Шарен. — Это колоссальное состояние. В акциях, в недвижимости, в ссудах!

— Хорошо, хорошо, я вам верю, — поспешно согласилась Самсут. — И вот он приехал. Наверное, чтобы отдохнуть от забот на лоне провинциальной природы?

— Да, видимо, что-то в этом духе. И брат, разумеется, рассказал ему о спасителе и представил его. А Семен был в то время в лучшей своей форме. Вот посмотрите, — Шарен порылся в оставленных Самсут на столике без внимания фотографиях и вытащил одну. — Убедитесь: служба в Легионе не проходит даром!..

* * *

Теперь на Самсут смотрело уже иное лицо: тайная уверенность в превосходстве не ушла, а только превратилась во внешнее сознание собственной силы и возможностей. К тому же, жаркое солнце Алжира, видимо, высветило в Семене украинскую кровь, и он уже выглядел, скорее, бравым югославом, чем гарным хлопцем. «В общем, это уже ничего. Только бы наглости поменьше», — подытожила про себя Самсут.

— Вероятно, они разговорились, и в разговоре спаситель брата понравился Топэну еще больше. Разумеется, все это могло закончиться в лучшем случае тем, что он устроил бы Семена к себе на хорошие деньги — и всё. Но судьба снова выкинула фортель и устроила так, что за папашей совершенно незапланированно явилась дочь, чтобы поскорее увезти его в Канны, поскольку там начинался фестиваль.

— И они полюбили друг друга с первого взгляда! — весело закончила Самсут.

— Не совсем так, мадам, не совсем так, — несколько осадил свою странную клиентку адвокат. — Это справедливо лишь с одной стороны, ибо полюбить Маргерит Топэн было не под силу даже русскому, прошедшему сталинскую Россию и Алжир.

— Но ведь у ее папы едва ли не лучшая в мире косметическая фирма! — не веря своим ушам, воскликнула Самсут, как все женщины, выросшие при советской власти, свято верившая во всемогущество французской косметики. — С ней ведь могли что угодно сделать!

— Вероятно, делали, но безуспешно, — скорбно опустил уголки рта Шарен. — И к тому же, порой красота — это девяносто процентов обаяния. А в Маргерит не присутствовало, пожалуй, и сотой доли одного процента.

— Но у них же были деньги, в конце концов!

— Вот тут вы смотрите в корень, мадам. Но наследница все-таки на то время была еще весьма молода, а на дворе стояли не нынешние годы, а ханжеские пятидесятые. Словом, Топэн, видимо, в те дни еще не особо переживал за будущее своей дорогой дочери… И вот она явилась забрать папашу, а… осталась с ним там едва ли не на неделю. Семен потряс ее воображение: славянин, герой, бежавший из страшной коммунистической России, спортсмен, легионер, спаситель дяди! Было от чего потерять голову. К тому же, как вы могли заметить, в нем было что-то этакое. Посыл, так сказать…

— Да, тетка Оксана говорила. То ли он не мог пропустить ни одной девки, то ли ни одна девка его…

— Вот видите. Словом, возникла банальная ситуация: «Папа, хочу только эту игрушку и ничего больше!»

— «А то, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка», — процитировала неожиданно вошедшая во вкус беседы Самсут, и Шарен одобрительно хмыкнул.

— Словом, не прошло и полумесяца, как состоялась свадьба. Правда, не очень афишируемая.

— А вы-то откуда все это знаете? — искренне удивилась Самсут. — Вы же, кажется, в тот год, как у нас говорят, еще под стол пешком ходили?

— Я родился в пятьдесят восьмом, — улыбнулся Шарен. — Но адвокат — это не только профессия, это образ жизни…

— В смысле, адвоката ноги кормят? — уточнила Самсут где-то однажды слышанной фразой.

— Не без того, но дело не только в этом — вы должны жить своим делом, проживать его со сторон всех участвующих лиц. Уметь перевоплощаться. Как актер. Ну, и так далее. Это старая школа, кстати, во многом — русская… Я еще застал на первом курсе вашего профессора из Петербурга, тогдашнего Ленинграда. Его вышвырнули из вашего университета за какую-то подложную ерунду, и он благополучно перебрался к нам в Сорбонну. Цивилист. Гениальный цивилист!.. Полные идиоты у вас там в советское время делами заправляли, извините. Какие он читал лекции! Мы с Дереником только благодаря ему и стали цивилистами… Впрочем, я отвлекся. Итак, продолжим. У молодых через девять месяцев родилась дочь. Я полагаю, ваш дедушка, в сомнительности родства которого я с каждой минутой разговора с вами сомневаюсь все меньше, решил как можно скорее исполнить долг и развязать себе руки.

— Моя тетя… — вслух задумалась Самсут. — Интересно, похожа ли на маму?

— Если вы похожи на свою мать, то могу решительно уверить, что не похожа. Дочь, увы, получилась еще страшнее мамаши — посмотрите.

Шарен достал из другой папки фотографию, и Самсут искренне пожалела изображенную на ней девушку. Такое убожище можно было придумать только нарочно.