Читать книгу - "Черная вдова - Анатолий Безуглов"

— Это будет счастьем для меня. — Валерий Платонович стал целовать её руку, поднимаясь все выше, выше, к локтю, плечу, потом надолго приник губами к её родинке возле уха, где пульсировала, билась жилка.

Как в тумане, слушала Лена его слова, нежные, страстные… В ней бушевал страх вперемежку с желанием, отчего было так жутко и сладостно, что кружилась голова и мир стал терять реальные границы и очертания.

Руки Валерия Платоновича гладили её грудь, шею. Она почти не помнила, как был снят халат, рубашка. Профессор целовал обнажённое тело и тоже, казалось, терял рассудок…

Собирались безалаберно и суматошно. Вике почему-то все казалось смешным. Она смеялась всему — тому, как Николай Николаевич с охапкой ружей ухнул в снег и долго барахтался, пока не встал с помощью Ярцева-старшего на ноги, хохотала над тем, как Семён Матвеевич перепутал тулупы и все никак не мог влезть в маленький, её, Викин. Состояние смешливости передалось и мужчинам.

— Наверное, со стороны мы похожи на толпу идиотов, — заметил Глеб.

Заднее сиденье «уазика» занимал лось. Семён Матвеевич взял ещё с собой в машину «Джейс Пэрдэй», с которым почему-то не хотел расставаться. Остальные вещи сложили в «Ладу». Рядом с Глебом села Вика, а Вербицкий устроился на заднем сиденье с Диком. Николай Николаевич снова захмелел. Он все норовил обнять пса, которому это явно не нравилось.

Семён Матвеевич махнул сыну рукой: поехали, мол. «Уазик» тронулся с места, Глеб двинулся следом.

— Папа, оставь в покое Дика, — сказала девушка, услышав недовольное ворчание собаки.

— Замолчи! Вы, женщины, ни черта не понимаете! — с трудом ворочая языком, произнёс Вербицкий. — Мы сами разберёмся… Да, Дикуша?

— Ты же знаешь, он не выносит пьяных. Забыл, что ли, как Дик набросился на Колокольцева?

— А меня Дик любит!

— О господи! — вздохнула Вика и, перегнувшись через сиденье, отстранила отца от собаки.

Вербицкий не сопротивлялся. Он улыбнулся и вдруг запел, безбожно фальшивя:

Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силёнку-у

Последний звук перешёл в странное завывание, отчего Глеб и Вика невольно обернулись. И расхохотались. Задрав голову вверх, Дик «подпевал» своему хозяину.

— Молодец! Давай, давай! — подбодрил пса Ярцев.

А тот выдал такую руладу, что Вербицкий замолчал, поражённый.

— Глеб! — вдруг закричала девушка.

Ярцев мгновенно нажал на тормоза. «Лада» проскочила несколько метров по снежной колее, едва не врезавшись в остановившийся «уазик», замерев от него буквально в сантиметре.

Но это обстоятельство, как ни странно, не испугало — тоже вызвало смех.

Семён Матвеевич подошёл к машине сына, открыл дверцу.

— Вот что, — сказал он, — махнём-ка через озеро. Сэкономим километров восемь.

— У меня же клиренс[2], — возразил было Глеб.

— Ерунда! Пробьёмся!

— А, давай! — решился Ярцев-младший.

Ему не хотелось пасовать перед девушкой. И вообще, состояние — море по колено.

Семён Матвеевич вернулся в «уазик». Из выхлопной трубы вырвался белый дым. «Уазик» резко свернул с дороги и двинулся к озеру. Глеб ехал по его следам.

Вербицкий снова запел. Дик, казалось, только и ждал этого, чтобы опять продемонстрировать свои вокальные способности, что, неизвестно почему, разозлило Николая Николаевича.

— Передразниваешь?! — погрозил он псу. — Уволю!

Вика даже постанывала от смеха. Глеб вытер рукой выступившие слезы.

Берег был крут, и «Лада» сползала вниз под собственной тяжестью.

— Как на санках, — прокомментировала Вика.

Они выкатили на лёд. Он был чуть припорошен: ветры сдули снежный наст.

Семён Матвеевич прибавил ходу. Глеб тоже нажал на акселератор. Он включил приёмник. Передавали эстрадный концерт.

— Как настроение? — Глеб посмотрел на девушку.

— Чудесное! — весело откликнулась Вика. — Нет, ты посмотри, как здорово! — показала она рукой вокруг. — Белая, белая плоскость и убегающие вперёд красные огни! Потрясающий сюжет!

Семён Матвеевич здорово оторвался от них. У Глеба взыграло самолюбие. Он резко прибавил скорость. Расстояние между «уазиком» и «Ладой» быстро сокращалось. Тёмный силуэт леса на противоположном берегу озера ширился, надвигался, за ним уже было видно слабое зарево электрических огней посёлка.

— Минут через пятнадцать — двадцать будем дома! — победно произнёс Глеб.

— Это хорошо, — кивнула Вика. — Успеем проводить старый и встретить Новый год. Примета… Как встретишь Новый год, так весь его и проживёшь.

Машина Ярцева-старшего была метрах в тридцати. Видимо, Семён Матвеевич решил не уступать.

Глеб ещё увеличил скорость.

— Восемьдесят! — крикнул он Вике, указывая на спидометр.

«Лада» наконец нагнала «уазик», обошла его. И хотя лица Семена Матвеевича не было видно, Вербицкий состроил ему «нос», довольно гогоча.

Ярцев-старший не сдавался. Он поровнялся с машиной сына и даже чуть обогнал. Но Глеб снова ушёл вперёд.

— Ура! — радовалась Вика, перекрикивая музыку.

— Вперёд! Не уступать! — командовал Николай Николаевич.

Всех увлёк азарт погони. Девушка даже раскраснелась, подзадоривала водителя, то и дело поглядывая назад, чтобы убедиться, не нагнал ли их Семён Матвеевич. И вдруг закричала:

— Стой! Стой, Глеб!

От неожиданности он резко нажал на тормоз. Машину развернуло, она крутанулась вокруг своей оси, прочерчивая фарами круг на льду, и остановилась задком к берегу.

А Вика безмолвно раскрывала рот, тыча пальцем в стекло.

На их глазах освещённый фарами «уазик» медленно, как-то боком, погружался под лёд.

Глеб на мгновение оцепенел. Затем рывком распахнул дверцу и выскочил из машины. Он не устоял на ногах от слишком резкого движения и растянулся во весь рост. А когда поднялся, то увидел: машины отца нет. На том месте была чёрная полынья, и к ней уже мчался Дик длинными прыжками.

Глеб рванулся вперёд и снова упал. Поднялся. И вдруг увидел показавшуюся у кромки льда голову отца.

— Держись! — закричал сын на ходу. — Держись, папа! Я сейчас…

Сзади, прерывисто дыша, бежала Вика.

Семён Матвеевич цеплялся за лёд, но руки соскальзывали. Дик на брюхе подполз к нему, вцепился в рукав тулупа и стал тащить, упираясь всеми четырьмя лапами в скользкий лёд.

Тут Глеб услышал за спиной звук упавшего тела, стон. Он обернулся — девушка барахталась на снегу и никак не могла подняться. Это задержало Глеба. Он помог Вике встать, и дальше они побежали вместе.