Читать книгу - "Черная вдова - Анатолий Безуглов"

— С Новым годом! С новым счастьем!

Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Фёдором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.

— Целуйтесь, целуйтесь! — требовала Колчина. — Так принято!

— Это на пасху христосуются, — буркнул её муж.

Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.

А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на её щеке поцелуй. Потом к ней подошёл Гриднев, тоже с поцелуем.

Концерт начался с вальса.

— Потанцуем, — вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.

— С удовольствием! — охотно согласилась она. — Обожаю вальс!

Профессор закружил её в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.

Скворцов-Шанявский вёл партнёршу легко, изящно. В одном из пируэтов их тела прижались друг к другу, её грудь коснулась его груди, и Лена вдруг увидела странное выражение в глазах профессора. Всего на какой-то миг…

Она хорошо понимала эти мужские взгляды, которые иногда ловила на себе.

Лена растерялась, опустила глаза. Но в ней самой тоже что-то произошло. Она даже не осознала что. Во всяком случае, момент этот был приятен.

— Валерий Платонович, — сказала она, чтобы как-то замять эту нечаянность, — все хочу спросить. Вы будущий оппонент у Глеба? Или как там называется…

— Нет, — улыбнулся он. — Ваш муж не по моей епархии.

— Значит, вы не историк? — округлила глаза Лена.

— Сожалею, что разочаровал вас, — с иронией заметил профессор.

— Вовсе нет, — смутилась Лена. — А чем вы занимаетесь, если не секрет?

— Не секрет, — снова улыбнулся Скворцов-Шанявский. — Торговля. Кстати, тоже наука. Но мой профиль — ценообразование. А если ещё точнее — на овощи и фрукты. Езжу по стране, бываю за границей. Даю рекомендации, как лучше обеспечить покупателя вкусной витаминной продукцией.

— Да вы патриот своего дела, — засмеялась Ярцева. — Настолько, что даже мяса не едите.

— Понимаете, Леночка, люди продлевают старость, а я хочу подольше жить молодым, — полушутя-полусерьёзно пояснил профессор.

Вальс кончился, и они вернулись к столу. Людмила, слышавшая их разговор, обратилась к профессору:

— Вы уж извините… Я прямо… Что творится с овощами? До того дошло, что осенью, в разгар, так сказать, урожая за капустой очередь километровая стояла!

— Люда! — укоризненно сказал Пётр.

— Что Люда, что Люда? — оборвала его жена. — Я просто интересуюсь.

— Пожалуйста, пожалуйста, — кивнул профессор.

— Помидоры, перец, виноград — болгарские, яблоки — венгерские, — продолжала Колчина. — Неужели своих нет? Ведь огромные площади! Астраханская область, Ростовская, Краснодарский край, Кавказ, Средняя Азия! А Молдавия?.. Выполняют, перевыполняют, а где они, овощи и фрукты?

— Больной вопрос, — вздохнул Скворцов-Шанявский. — Что вы сказали, правда. Увы, печальная. И виной тому плохая организация. Понимаете, вырастить урожай — полдела, а вот сохранить его, доставить покупателю — тут у нас ого сколько огрехов!

— Но почему частник умеет сохранять? — горячилась Люда. — И доставлять? За примером далеко ходить не надо, — она показала на помидоры, огурцы и виноград на столе. — За тысячи километров привезли.

— Все верно, — согласился профессор. — Верно. И все понимают: нужно что-то делать. Есть люди, мои коллеги, а также отдельные руководители, которые знают, как исправлять… Но требуется время! Коренная перестройка. Слава богу, сейчас взялись за неё серьёзно.

— Я считаю, надо всем вкалывать по-настоящему, — вставил Пётр.

— Что значит «вкалывать»? — чуть усмехнулся Валерий Платонович. — Вот я был в Японии, беседовал с бизнесменами… То, что японцы идут впереди всех стран капиталистического мира по производительности труда, — не секрет. Я спросил у одного менеджера, как им это удаётся? Очень просто, ответил он, необходимо, чтобы условия заставляли эффективно работать, а не управляющие.

— Там конкуренция, — сказал Федор. — Железный закон: будешь делать плохо — прогоришь.

— Не такой уж плохой закон, — серьёзно произнёс Скворцов-Шанявский. — При социализме тоже не годится работать некачественно.

Зазвонил телефон. Лена бросилась к нему, думала, звонит Глеб. Но это был отец.

— Подожди, — сказала Лена, — я возьму трубку в другой комнате.

И она побежала на кухню.

Антон Викентьевич поздравил дочь и зятя с праздником, пожелал всяческих благ. Потом взяла трубку мать Лены. Её интересовало, как проходит встреча Нового года, что на столе, довольны ли гости.

— Все хорошо, мама! — ответила Лена. — Весело, настроение отличное!

Она скрыла отсутствие Глеба и, когда разговор закончился, подумала, что этот вечер представляла себе совсем иначе: будет смех, танцы, розыгрыши, а она — королева компании, весёлой, интересной…

«И что за гости? — удивлялась Ярцева. — Этот Эрик… Или глупо улыбается, или молчит. Пришибленная Орыся… Вот профессор действительно светский человек».

Внимание Скворцова-Шанявского льстило ей.

— Можно? — заглянул он на кухню.

— Ой, извините за беспорядок! — стала оправдываться хозяйка.

— Очень милый беспорядок, — улыбнулся Валерий Платонович. — В моей огромной холостяцкой квартире полный порядок, и, увы, скучно.

Лене показалось, что о своём холостяцком положении профессор обмолвился не просто так.

— Глеб? — кивнул на телефон профессор.

— Родители… Вы знаете, я уже волнуюсь, — призналась Лена. — Почему он не звонит? Неужели в пути? Такая гололедица… Пьяные за рулём…

— Да, да, — сочувственно кивнул Валерий Платонович. — Но вы не переживайте. Не забивайте себе голову страхами.

В комнате включили магнитофон. Яростный рок-н-ролл заполнил всю квартиру.

— Вообще-то, — улыбнулся профессор, — бросить в новогоднюю ночь такую очаровательную жену… — Он покачал головой.

— А ну его! — вырвалось у Лены, у которой обида на мужа перерастала в злость.

— Мне так нужно с ним переговорить, — вздохнул профессор.

— Попробую заказать разговор, — сказала Ярцева, жалея, что не сдержалась.

На междугородной сообщили, что линия перегружена, и приняли заказ только по срочному тарифу.

— Подождём здесь, — сказала Лена, опуская трубку на рычаг. — Там шум.

— Она заметила, что Скворцов-Шанявский пристально смотрит на неё, смутилась.